– Угроз больше не поступало?
– Нет, – честно ответила я.
– Возможно, все не так плохо… – Я нахмурилась, пытаясь понять, что они имеют в виду, а следователь продолжил: – В любом случае будем ждать, когда похитители себя проявят.
И я стала ждать. Ждала я в квартире Стаса, но и домой заглядывала. Стас уже был предупрежден о необходимости подготовить выкуп. Его заметно перекосило, но он быстро справился с собой и заверил, что сделает все возможное. Когда и третий день подошел к концу, а Севрюгин не позвонил, я начала нервничать. Куда они запропали? Беспокоило то, что и Ритка не звонит. А что, если… но об этом даже думать не хотелось. Довольно необычная ситуация: похитители потребовали сто тысяч, а потом исчезли.
Проснувшись утром четвертого дня, я взглянула на телефон и подумала: если они не звонят мне, отчего бы не позвонить самой, раз уж у меня есть номер севрюгинского мобильного? Мне долго не отвечали, и я уже собралась отключиться, как вдруг услышала голос адвоката.
– Да, – недовольно буркнул Боня, а я обрадовалась:
– Богдан Семенович, это Маня.
– Ах, Маня… очень рад. – Он довольно громко чертыхнулся и продолжил: – Чего вы хотите?
– Могу ли я поговорить с Ритой? – растерялась я.
– Не знаю, вряд ли. Они еще не выходили.
«Откуда?» – едва не спросила я, но сдержалась и попробовала еще раз.
– Геннадий Петрович…
– Геннадий Петрович занят, – отрезал он. – Говорю, еще не выходили.
– Слушайте, – обиделась я, – все сроки прошли, а вы мне не звоните. Это даже странно. Я хочу знать, что с Ритой?
– Ваша Рита, – зарычал он, но тут же сбавил обороты. – Хотя готовит она прекрасно, тут я ничего возразить не могу. Но эта женщина… из-за нее здесь форменный сумасшедший дом. Знаете, Мария Анатольевна, я подумываю оставить эту работу. Мне она представляется совершенно бесперспективной. Да-да. Я так и поступлю. Сейчас же соберу вещи и уеду. И пусть они делают, что хотят. Я умываю руки.
– Богдан Семенович, – испугалась я, но он отключился. Я еще дважды звонила, однако никто не ответил.
Конечно, я тут же перезвонила в милицию и поведала о разговоре с Боней. Следователь, с которым я имела накануне долгую беседу, вздохнул и поинтересовался:
– Это было похоже на угрозу ее жизни?
– Это вообще ни на что не похоже, – огрызнулась я.
– Ну так давайте подождем, когда начнут грозить.
Я в досаде бросила трубку. Через минуту позвонил Стас (к девяти он уехал на работу). Я поболтала с ним, сообщив о своих планах (пришлось придумать их на ходу), простилась, а еще через полминуты вновь раздался телефонный звонок.
– Маня, – сказал дядя Витя. – Я вернулся вчера вечером, звонил тебе раз пять. Почему ты дома не ночуешь?
– Я у подруги, – соврала я. – Одной дома жутковато, а сотовый я отключила.
– Перебирайся к нам, – легко предложил он, но я с благодарностью отказалась, думаю, на это дядя Витя и рассчитывал. – Я в офисе, – продолжил он, – приезжай, расскажешь, что за дела у вас здесь творятся.
О делах я рассказывала дяде Вите битый час, он слушал, качал головой, Риткиной судьбой он по- прежнему не впечатлился, только рукой махнул.
– Менты правы. Подождем, когда грозить начнут.
– Севрюгин сказал, папа должен ему сто тысяч долларов.
– Может, и должен, а может, наоборот. Я их дел не знаю. То, что Севрюгин объявился, означает только одно: он хотел поживиться папиным наследством.
– Так ведь никакого наследства нет, – вздохнула я. – Когда Юра за меня выкуп требовал, деньги знакомый дал, и до сих пор ему их не вернули, говорят, вещественное доказательство.
– Да-а, – протянул дядя Витя, сверля меня взглядом. – Маня, ты уверена… – начал он, вздохнул и вновь заговорил: – Не может быть, чтоб отец тебе ничего не оставил. Подумай хорошенько, вдруг он говорил что- нибудь перед отъездом?
– Говорил, конечно.
– Что?
– Чтоб замуж без него не выходила. Сначала хотел мне хорошую работу подыскать, потом сказал, что мужа найти легче. Обещал заняться.
– Ну а когда деньги вам оставлял на расходы, что сказал?
– Как всегда, наберете в долг – отдавать будете сами из месячного жалованья.
– Что за жалованье?
– Это папа так выражался.
