— У нас нет родственников, по крайней мере близких. Друзей у Николая Ивановича тоже нет… так уж сложилось. Он, знаете ли, человек замкнутый… а еще на редкость деликатный, даже робкий. Всегда таким был, поэтому и не женился. Всю жизнь один. Я, когда овдовела, переехала к нему, чтобы помогать по хозяйству.
— Но… возможно, есть женщина, о которой вы просто не знаете, — вкрадчиво произнес Арсений. — И его отъезд связан с ней. Робкие люди иногда способны удивить…
— Что вы, дело вовсе не в женщине, потому что я хорошо с ней знакома. Они встречаются уже год, Коля прекрасно к ней относится, а ее дочку просто обожает.
— И им тоже ничего не известно о его отъезде?
— В том-то и дело, что Лидочка ужасно беспокоится. Утром мне опять звонила… Ее дочка очень больна, нужна операция за границей, а у Лидочки денег на это нет. Николай Иванович обещал деньги найти, он знаком со многими богатыми людьми, и они захотели помочь ребенку. Деньги нужны в ближайшие дни, и вдруг Николай Иванович уезжает…
— Он предупредил ее о своем отъезде?
— Да. Звонил позавчера, сразу после разговора со мной. Просил не беспокоиться и заверил, что деньги к концу недели будут.
— До конца недели время еще есть, — пожал плечами Арсений, а я взглянула на него с суровостью: он-то хорошо знал, что к концу недели Николай Иванович не появится, на его возвращение вообще рассчитывать не приходится, если он уже более суток мертв. «Бедная женщина», — подумала я и почувствовала угрызение совести. Разумеется, сказать ей правду мне и в голову не пришло, но чувствовала я себя с каждой минутой все хуже и предпочла бы оказаться как можно дальше отсюда.
— Вы думаете, ничего предпринимать не надо? — спросила Эльвира Ивановна, с надеждой глядя на нас, и я мысленно чертыхнулась.
— Даже не знаю, что вам посоветовать, — в раздумье произнес Арсений. — Надеюсь, он свяжется с вами в ближайшее время и все объяснит. Вы сказали, его мобильный отключен? На вашем месте я бы, наверное, обратился в милицию… если бы был уверен, что это не повредит брату.
— Не повредит? — насторожилась она.
— Извините. Совершенно нелепая мысль пришла в голову…
— Какая мысль? — перепугалась женщина.
— Нет-нет… — отмахнулся Арсений, что лишь добавило женщине беспокойства.
— Скажите мне, я должна знать.
— Я просто подумал… что, если Николаю Ивановичу не удалось достать деньги и он решил… раздобыть их другим путем.
— Вы… вы считаете, он мог их… украсть? — пролепетала женщина, но вместо того, чтобы возмутиться, начала беспомощно оглядываться. — Боже мой… нет, нет… конечно, он очень любит Лидочку и на многое готов ради ее ребенка, но мой брат честный человек.
— Разумеется, — кивнул Арсений. — Простите, я не хотел вас обидеть.
— Боже мой, боже мой, — продолжала шептать женщина, перестав обращать на нас внимание, что позволило нам тихо подняться и покинуть ее квартиру. Подозреваю, она этого даже не заметила.
— Похоже, я ненароком угадал и покойничек действительно кого-то ограбил, — весело заявил Арсений, когда мы выходили из подъезда. Тут он посмотрел на меня и нахмурился. — О чем ты думаешь с таким разнесчастным видом?
— Что теперь будет с девочкой? — вздохнула я. Арсений закатил глаза.
— Маруся, если тебя так волнуют чужие дети, значит, пора заводить своих.
— Обойдусь без дурацких советов, — разозлилась я.
— Да? Знаешь, пожалуй, о детях и мне стоит подумать, потому что я тоже внезапно проникся…
— Ты? Сомневаюсь, что ты способен на подобные чувства.
— Почему это? Очень даже способен. И в доказательство готов помочь девчонке. А что? Узнаю, сколько стоит операция, и переведу деньги. После этого ты поверишь, что я созрел для отцовства?
— Как был выпендрежником, так им и остался, — буркнула я, садясь в машину.
— Ты упорно не желаешь замечать мои положительные качества.
— А они есть?
— Сколько угодно. Кстати, если неведомая Лидочка получит деньги, то будет уверена, что ее возлюбленный жив-здоров, а это в наших интересах. Сестрица решит, что он денежки свистнул, и с милицией торопиться не станет. По справедливости раскошелиться должна твоя подруга, покойничек ее забота.
— Не советую ей говорить об этом, она еще оплакивает утрату двадцати тысяч долларов.
— Выходит, пострадавшей стороной снова стану я. Готов пожертвовать бабками, чтобы хоть немного вырасти в твоих глазах.
Раиса встретила нас с телефонной трубкой в руке.
— Есть предложение заняться благотворительностью, — осчастливил ее Арсений.
— Некоторые даже доброе дело способны превратить в балаган, — прошипела я, проходя в кухню.
— Чего опять делите? — нахмурилась Раиса.
Я включила чайник, не желая отвечать. Они о чем-то говорили в гостиной, минут через пятнадцать Раиса появилась в кухне.
— Не переживай, Маруся, — сказала она. — Поможем девочке, глядишь, на том свете зачтется.
— Меня в этом доме кормить будут? — спросил Арсений, входя следом за ней.
— Ужин готов, — засуетилась подруга, тут я сообразила, что еще один член нашей команды отсутствует, и поинтересовалась:
— А где Витька?
— Спит. Выхлестал пол-литра виски, животное. Прости, Сенечка, жаль было добро переводить, но это единственный способ хоть ненадолго от него избавиться. Вот послал господь тарахтелку, болтает без умолку, и добро бы, что интересное сказал. Не знаю ваших планов в отношении этого вредителя, но я с ним долго не выдержу. И чего мы его в лесочке не закопали? Лежал бы себе тихонький… — Раиса устроилась напротив Арсения и, подперев щеку ладонью, с умилением наблюдала, как он ест. Меня кормить, судя по всему, не собирались, пришлось самой о себе позаботиться. — Пока вы неизвестно где пропадали, — вновь заговорила Раиса, — я решила малость разузнать о нашем антикваре.
— О Никитине? — подняла я голову.
— Ага. Обзвонила знакомых барыг, кое-кто имел с ним дело. — Тут и Арсений заинтересовался, а Раиса повеселела. — Дядька занятный. Годков ему уже за семьдесят, четыре месяца назад женился. Супружница на тридцать с лишним лет моложе, у нее взрослый сын, живет отдельно. Никитин по образованию инженер, вроде бы даже на заводе работал. Но всегда искусством интересовался. Однако интерес носил платонический характер, потому что беден был дядя, как и положено рядовому инженеру великой державы. А когда времена сменились, смог удивить. Кинул родной завод и открыл антикварный магазинчик. Торговал поначалу сущей ерундой, но буквально через пару лет смог так развернуться, что конкуренты только локти кусали.
— Странно, что я об этом Никитине раньше ничего не слышал, — почесав бровь, заметил Арсений.
— Ты был увлечен поисками пуделя, — напомнила я, он поморщился, однако продолжил без намека на язвительность:
— Его магазины в центре города, так что Никитин, скорее всего, был знаком с Бритым до того, как тот отправился в тюрьму. Игорь Максимович как раз обирал бизнесменов в Центральном районе. Старичок мог обратиться к нему с просьбой по старой памяти.
— Старик антиквар нанимает киллера, чтобы разделаться с неугодным работником? — с сомнением спросила я.
— Ну, если работник спер у него что-то по-настоящему ценное…
— Все равно как-то это… неправдоподобно.
