подумал: почему бы не попробовать все это как-то собрать воедино, может, получится неплохая книга. Издам ее на свои деньги, а там, глядишь, кто-нибудь заинтересуется. Ну, а если нет… что ж, мне все равно этот труд в радость. Да и средства позволяют потакать капризам дряхлого старика. — Тут он подмигнул и вновь показался мне похожим на разбойника.
— А кто герой вашей книги? — спросила я.
— Вот он, — улыбнулся Никитин, подкатил кресло к противоположной стене и ткнул пальцем в гравюру в простой деревянной раме. На гравюре был изображен мужчина в круглой шапочке, длинная седая борода, морщинистое лицо.
Я подошла ближе, чтобы как следует его разглядеть. Никитин включил торшер, стоявший по соседству. Теперь портрет был хорошо освещен, взгляд мужчины показался пронзительным, а еще живым, должно быть, игра света и тени создавала такой эффект, и я вдруг обнаружила странное сходство человека на портрете с антикваром, скорее всего, из-за бороды, может, он и отпустил ее с этой целью.
— Кто это? — спросила я, продолжая разглядывать гравюру.
— Николя Фламель, — ответил Никитин с гордостью, точно тот был его близким родственником.
— Средневековый алхимик, который, по слухам, разгадал секрет трансмутации? Превращал свинец в золото и обрел бессмертие?
— По слухам? — усмехнулся Никитин.
— Вы верите, что ему это действительно удалось? — со всей серьезностью спросила я.
— Скажите, Маша, что еще вам известно о жизни этого человека?
— Да, собственно, ничего. Я видела его дом в Париже. Жизнь Фламеля окутана легендами, которые охотно рассказывают туристам.
— Он был баловнем судьбы, — весело произнес хозяин. — Не только не издержался на алхимические опыты, напротив, его скромное состояние очень быстро превратилось в настоящее богатство. Он женился на женщине, которая была старше его и к тому моменту успела дважды овдоветь, открыл небольшую книжную лавку в Париже. В то время было множество алхимических трактатов, и один из них привлек внимание Фламеля. Некий фолиант, который он приобрел за два флорина, очень старинный и объемистый. В течение двадцати лет он пытался разгадать тайну этой книги, написанной на арамейском языке. Для этого под видом паломника посещал еврейские общины Испании. В конце концов, по его собственному признанию, ему удалось открыть секрет трансмутации. Проводить эксперименты ему помогала жена. В 1382 году Фламель в течение нескольких месяцев стал собственником тридцати домов и многочисленных участков земли. Если речь идет всего лишь о легенде, откуда вдруг взялось все это богатство? Детей у него не было, и свой секрет он унес в могилу.
— Но, кажется, было завещание, в котором он рассказал о своих опытах?
— Совершенно верно. Его опубликовали двести лет спустя после его смерти. Увы, но его тайна так и осталась нераскрытой.
— Но если в завещании он рассказал о своих опытах, почему их не смогли повторить другие?
— Завещание было Фламелем зашифровано. У каждой буквы шифра четыре варианта написания, так что он, скорее всего, просто оказался потомкам не по зубам. А потом оригинал завещания был и вовсе утрачен.
— Любопытно, — кивнула я. — Уверена, ваша книга заинтересует многих.
— Надеюсь, вы будете моей верной помощницей, — улыбнулся Никитин.
— То есть вы готовы взять меня на работу? Я правильно поняла?
— Именно так. Вы мне нравитесь. И мой герой, как мне кажется, вас тоже заинтересовал.
— От философского камня я бы не отказалась, — смеясь, заявила я. — Тогда проблем с покупкой квартиры у меня бы не возникло.
— Уверен, к тому моменту, когда мы закончим работу над книгой, вашу проблему совместными усилиями разрешим.
— Когда я могу приступить к работе? — спросила я.
— Завтра, если вы не против, конечно, — улыбнулся он.
— Я не против.
— Отлично. Я распоряжусь, чтобы вам подготовили комнату, и в десять утра жду вас.
— Спасибо. — Я поднялась с намерением попрощаться, но задала еще вопрос: — Простите, мужчина, который меня встретил, ваш родственник?
— Геннадий? Это мой водитель.
— Он тоже живет в вашем доме?
— Вообще-то нет, у него квартира здесь неподалеку, но иногда я прошу его остаться. Несмотря на свою внешнюю суровость, он прекрасный человек. Очень добрый и услужливый, у меня работает более десяти лет, так что успел фактически стать членом семьи.
Я кивнула и, переминаясь с ноги на ногу, произнесла:
— Что ж, я пойду.
— Да-да, конечно. У нас еще будет время для разговоров. Гена вас проводит.
Дверь бесшумно открылась, и появился Геннадий. Надо полагать, все это время он стоял под дверью и подслушивал.
— Всего доброго, — пробормотала я, направляясь к двери.
— До завтра, — ответил хозяин.
Сопровождаемая шофером старика, я спустилась на первый этаж, все это время он молчал, но когда мы шли к калитке, произнес с насмешкой:
— Ты его очаровала.
— Я здесь не в прислугах, — ответила я. — Так что «тыкать» мне не смейте. Хотя приличные люди и прислуге не «тыкают».
— Я помню, что у тебя есть характер, — ухмыльнулся он.
— Старайтесь и впредь не забывать об этом.
— Я глаз с тебя не спущу, — распахивая калитку, пообещал он.
Прозвучало это довольно зловеще. Калитка захлопнулась, но этот тип продолжал стоять с той стороны, наблюдая за мной. Взгляд жег затылок, мне потребовалось сделать усилие, чтобы не оглянуться. Я свернула за угол соседнего дома и, оказавшись в переулке, вздохнула с облегчением. Последняя фраза произвела впечатление. Интересно, он в принципе подозрителен или это я ему чем-то не понравилась? Присутствие в доме подобного типа настораживало, теперь действовать придется с оглядкой. Хотя старик назвал его добрым и услужливым, мне он таковым отнюдь не показался, хотя я и допускала, что внешность обманчива. Ладно, поживем, увидим.
Арсений прогуливался неподалеку от машины, заметив меня, пошел навстречу.
— Как успехи?
— Завтра в десять утра приступаю к работе, — отрапортовала я. Он едва заметно поморщился. — Ты как будто не рад? — спросила я с обидой.
— Была надежда, что, если старик заартачится, мы махнем к теплому морю… впрочем, и это сомнительно, зная твою настойчивость.
Я приподнялась на носки и его поцеловала.
— У нас вся жизнь впереди, ты что, забыл?
Он улыбнулся и, подхватив меня под руку, повел к машине.
— Рассказывай.
— Старик похож на разбойника в инвалидном кресле. У него есть водитель, зовут Геннадий, узнай о нем всю подноготную. По мнению старика, он добрый парень, но у меня в том сомнения. Больше никого из домочадцев не видела.
— Общее впечатление?
— Вполне возможно, что старик имеет отношение к убийству, то есть записная книжка принадлежала ему, и он захотел вернуть ее любым способом. Интуиция подсказывает, что здесь не обошлось без водилы. У доброго парня физиономия киллера из комиксов.
— В таком случае в дом тебе лучше не соваться.
