– Нет. Она на редкость здравомыслящий человек. Голова лежала на блюде, как иллюстрация к известной евангельской истории, а Щербатов, решив, что момент самый что ни на есть подходящий, поклялся ей в большой любви. Сестра не смогла слова вымолвить, что меня лично нисколечко не удивляет. Они занимались всю ночь напролет любовью, а голова продолжала радовать глаз по соседству. Правда, проснувшись утром, она ее в комнате не обнаружила, но лучше от этого чувствовать себя не стала. Одну из дома ее не отпускали. Чтобы отправить мне письмо, ей пришлось проявлять чудеса изобретательности. Она очень боялась, что Щербатов узнает о моем существовании. Надежды сбежать она все еще не теряла, правда, надежда эта с каждым днем становилась все призрачнее. Читать о тех днях в ее дневнике просто страшно. Этот тип… о господи, он самый настоящий псих, он вел себя как животное. Не знаю, как она смогла пережить все это…
– Я слышал, что он большой оригинал, – кивнул Антон.
– Оригинал, – скривилась я. – Людка пыталась найти выход, поначалу надеялась, что очередная игрушка ему быстро надоест и он ее бросит, потом стало ясно: она слишком много знает и в живых оставлять ее неосмотрительно. Альтернатива впечатляла: либо жить с этим скотом, либо кладбище. В какой-то момент она решила: кладбище предпочтительнее. И вот примерно тогда встретила Таболина. Надо пояснить, Щербатов жил довольно уединенно, друзей у него сроду не было. Он ведь чокнутый отморозок, однако у него оказались очень полезные родственники, причем в большом количестве, его деньги и способность лить чужую кровь, нимало не печалясь, плюс кровные узы – и мы имеем то, что имеем сейчас.
– Я слышал, его отец был когда-то председателем горисполкома.
– Отчим. Отец директор завода, мамуля в областной администрации… В общем, он ребенок из приличной семьи. Заставил немного понервничать дражайших родственников, зато потом уж только радовал и радовал, к тридцати пяти годам став в этом городе почти полновластным хозяином.
– Что ты там говорила о Таболине? – напомнил Антон.
– Таболин был одним из немногих, способных общаться со своим свихнувшимся родственником, правда, этой способностью он не злоупотреблял. О существовании Людки он знал, но в тот день встретились они впервые. Не знаю, что он ожидал увидеть, но знакомство явно произвело на него впечатление.
– Еще бы, – фыркнул Антон. Я не стала уточнять, что он имеет в виду, и продолжила:
– Людка поняла – Таболин ее единственный шанс вырваться. Надежда придала ей силы, она так удачно разыгрывала большую любовь к Щербатому, что тот заметно успокоился и, как ни странно, стал ей доверять. Позволил вернуться к себе, а однажды даже отпустил на два дня к подруге, то есть ко мне. Вечером приехал Сергей. Фотография, что я тебе показала, сделана в моей квартире. Само собой, она у меня и осталась, ни она, ни он взять ее не рискнули. Людка о своей жизни по-прежнему ничего не рассказывала, сообщила только, что собирается за Сергея замуж. Я-то, дура, радовалась… Они уехали, я писала письма на абонентский ящик и очень редко получала ответ. Людка была занята осуществлением своего плана.
– И в чем же состоял ее план? – вскинул брови Антон, а я спокойно ответила:
– Людка хотела, чтобы Сергей убил Щербатого.
– Разумно. Ну и как?
– Ты же знаешь: Щербатов жив-здоров, Таболин исчез, и моя сестра тоже.
– Может, они сбежали?
– Я на это очень рассчитываю. Мне надо ее отыскать.
– Ясное дело, – вздохнул он.
– Слушай дальше: я, как уже сказала, приехала сюда. С Людкой за время, что жила здесь, виделась всего дважды, но все равно не могла просто так вернуться к себе. Она по-прежнему ничего не рассказывала, но мне и без слов было ясно: у нее неприятности. Я осталась, не особенно надеясь помочь ей, просто не могла уехать. Когда Людка исчезла, я продолжала болтаться в этом городе, исподволь пытаясь узнать, что происходит. Потом мне удалось отыскать Виктора. Я узнала о нем из дневника сестры.
– Занятно. Выходит, он не был твоим любовником?
– Нет, – покачала я головой. – Когда-то где-то он работал вместе с Максимом, даже гулял на свадьбе сестры, но народу было полно, и лично я его совсем не помнила. С Людкой они встретились случайно, разговорились, потом перезванивались…
– Кончилось тем, что Витька съехал с катушек.
– Они любили друг друга.
– Конечно. И чтобы помочь ей в осуществлении гениального замысла, он пошел работать к Щербатому?
– Да. Они виделись на квартире, Витька специально снимал ее… Я смогла отыскать эту квартиру и оставила записку в почтовом ящике. В тот же вечер Витя позвонил. Мы встретились. Но ни о Милке, ни о Таболине он ничего не знал, кроме того, что оба исчезли. Мы попытались найти их. Дальше ты знаешь.
– Ага, – кивнул Антон. – Исходя из вышеизложенного, логично предположить, что Щербатый чужие шашни разглядел и обоих отправил в расход.
– То, как он со мной сегодня разговаривал, свидетельство того, что он вновь принял меня за сестру. Как тогда, в гостинице. Это косвенно подтверждает, что сестра жива.
– То, как он сегодня с тобой разговаривал, – перебил Антон, – рождает в моей душе сомнения. Он дал нам уйти, причем не просто дал уйти, он проявил трогательную заботу о твоем благополучии. Как-то это не вяжется с любителем отрезать головы.
– Ты ничего не понял, – разозлилась я. – Ему нужна моя сестра. Он настоящий психопат, никакого врача не надо, чтобы поставить диагноз. Теперь представь: от человека, который всерьез вообразил себя всемогущим, только что сбежала женщина, которую он на свой дурацкий манер любит, причем сбежала с его же братом. Мало того, он сталкивается с ней, вызвав девиц по телефону. Она готова лечь с любым, лишь бы не с ним. Ты понимаешь? И после этого, ты думаешь, он позволит мне, то есть ей, тихо-мирно
