– Что ж, попробуем отыскать Наталью или то, что от нее осталось, – с усмешкой сказал он. – Вечером в ресторане полно народу, следовательно, отправляться нужно рано утром и как следует все там осмотреть.
– Хорошо. – Я не смогла скрыть вздоха облегчения.
– А сейчас самое время отдохнуть, – выдав улыбочку, продолжил Антон. – Я не буду возражать, если ты ляжешь рядом, следует поднять мой боевой дух, а для девицы по вызову это плевое дело.
– У тебя есть жена, а я уважаю семейные устои.
– В самом деле? – Его улыбка стала исключительно мерзкой, а я, признаться, испугалась.
На мое счастье, напоминание о жене возымело действие – Антон вытянулся на диване, сунул пистолет под подушку и в скором времени уснул. Я лежала на полу и прислушивалась к его дыханию. Отчего бы в самом деле не попытаться привязать его к себе покрепче? Я попробовала представить, что занимаюсь с ним любовью, и поморщилась. Есть вещи, которые следует признать сразу и не пытаться их изменить. Например, тот факт, что в постели мне может быть интересен лишь один человек, причем как раз тот, с кем я быть не могу. В подобных случаях женщины уходят в монастырь, именно так я бы и поступила, но есть одно обстоятельство, которое делает этот шаг весьма проблематичным.
Изводя себя глупыми мыслями, я задремала, а потом и вовсе глубоко заснула. Когда я вновь открыла глаза, в домушке царил полумрак и было так тихо, что я сразу поняла: Антона рядом нет. Так и оказалось. Я выбралась из домика, моя одежда исчезла. Распахнув дверь настежь, при свете звезд и появившейся луны я на всякий случай обшарила домик, а затем и весь сад, пнула ногой дерево и грязно выругалась. Пока я спала, этот сукин сын смылся, прихватив мою одежду. Выходит, распиналась я совершенно напрасно, он не поверил ни одному моему слову и скорее всего решил сдать меня Щербатову.
– Вот дерьмо! – рявкнула я. – Та-а-к, денег у меня нет, вместо одежды два старых полотенца, оружия тоже нет. – Я еще раз пнула дерево и огляделась – надо поскорее сматываться отсюда. Неподалеку живут люди, может, мне повезет и кто-то оставил белье на ночь сушиться на веревке. В любом случае я не могу сидеть здесь и ждать, пока появится этот ублюдок.
Я вернулась в домик, схватила простыню и попыталась соорудить из нее одежду, прекрасно сознавая, что в таком наряде меня в лучшем случае примут за привидение, в худшем – за сумасшедшую. Со стороны дороги раздался подозрительный шум, вроде бы кто-то осторожно приближался. Я выскользнула из домушки, ловко перемахнула через забор и залегла в траве на соседнем участке. Через минуту стало ясно: это вернулся Антон и, похоже, один. Однако покидать укрытие я не спешила. Распахнутая настежь дверь его насторожила, он огляделся и негромко крикнул:
– Эй… эй, – повторил он. – Не дури. Я один. Ходил за машиной. Тебя не разбудил, потому что ты очень сладко спала. А одежду прихватил, чтоб ты сдуру не сбежала.
Я поднялась и неохотно направилась к домику. Заметив меня, Антон фыркнул весело и сказал:
– Выглядишь потрясающе.
– Идиот, – прошипела я. – Ты меня напугал.
– Сомневаюсь.
– Да пошел ты к черту! – рявкнула я, выхватив из его рук пакет с одеждой.
– Послушай меня, Лариса или как там тебя, если ты думаешь, что я тебе поверил…
– Потому что я не легла с тобой? – рассвирепела я.
– Если б легла, то верил бы еще меньше, – хмыкнул он.
– Чертов извращенец, – покачала я головой.
– Ты загадала мне загадку, и мне не терпится ее разгадать, оттого-то я и решил принять участие в этом шоу. Не уверен, что под конец мы останемся друзьями.
– После таких слов я с радостью пойду с тобой в разведку, – съязвила я.
– Одевайся. Пора сматываться отсюда.
Данный разговор не внес умиротворения в мою мятежную душу, особенно намек на заключительный аккорд в наших отношениях. Мало мне проблем, так теперь еще за парнем следи в оба глаза. Я оделась и вышла из домушки, Антон ждал, сидя на ступеньке.
– Идем, – сказал он отрывисто, и мы зашагали в сторону улочки, которая в этот час была абсолютно безлюдной, даже собаки отсутствовали, свет не горел ни в одном окне.
Мы поднялись к магазину, притулившемуся между двух кирпичных строений. Антон уверенно свернул во двор, и я за ним. Вскоре я увидела светлую «восьмерку», она стояла между штабелями ящиков и кустом акации.
– Наша? – спросила я, пытаясь наладить отношения.
– Наша, – кивнул Антон.
– Для разнообразия мог бы свистнуть что-нибудь поприличнее.
– В следующий раз свистнешь ты, – ответил он.
Значит, взаимопонимание отменяется. Я устроилась на сиденье и пригорюнилась, но и это видимого эффекта не возымело.
Мы въезжали на мост в тот момент, когда солнце только-только поднялось над рекой. Хорошим настроением и не пахло, но при виде этого зрелища я улыбнулась, что не прошло незамеченным.
– Чего лыбишься? – спросил Антон, мне стало ясно: молчание его тяготит так же, как и меня.
– Красиво, – пожала я плечами.
– Это точно, – вздохнул он и неожиданно добавил: – Не люблю, когда меня держат за идиота.
