Стараясь производить как можно меньше шума, Антон легко спрыгнул на землю и помог спуститься мне, то есть принял меня в свои объятия, когда я, зажмурившись, полетела вниз. Мы оказались в очередной подворотне. От «Чероки» нас отделяла кирпичная стена, справа были склады магазина «Мир игрушек», слева черный ход какой-то пивнушки. Выбраться отсюда можно было только через арку, ведущую на центральную улицу, но арка была перегорожена, а ворота в настоящий момент заперты, как и черный ход пивнушки. Антон подергал ручку, чертыхнулся, хмуро оглядываясь.
Мы в каменном мешке и выбраться отсюда вряд ли сумеем. Конечно, можно вернуться тем же путем, каким мы и проникли сюда, но тогда придется встретиться с ребятами, прибывшими на «Чероки». Вот тут мы и услышали милицейские сирены, а я вновь была потрясена оперативностью родной милиции.
Не успела я порадоваться тому, что парням на «Чероки» теперь придется уносить ноги, как заработал двигатель, и через минуту мы увидели джип, с бешеной скоростью вылетевший на проспект. Милицейская машина свернула в один переулок, а водитель «Чероки» благополучно покинул его через другой. Впервые я задумалась о необходимости реконструкции центра нашего города, все эти дореволюционные дома с их арками, подворотнями, дворами-колодцами и прочей дребеденью как нельзя больше подходят для всяких сомнительных типов вроде тех, что на «Чероки». Когда уходишь от возмездия, самое лучшее воспользоваться этими дворами.
В этот момент над головой раздался шум, а Антон, вжав меня в стену, шепнул на ухо:
– Замри.
Я замерла и тут увидела мордастого парня, который, пыхтя как паровоз, бросился к арке, за ним появился второй, а я зажмурилась, решив, что они по наши души.
Но парней интересовало, как можно выбраться на улицу. В руках мордастого появился пистолет, и он выстрелил, целясь в замок, им удалось открыть ворота, и оба выскочили на проспект. Тут же с той стороны появился «Чероки», притормозил, парни запрыгнули в кабину и смылись. Я еще только начала подбирать слова для благодарственной молитвы, как Антон потащил меня к воротам, весьма нелюбезно прошипев:
– Да шевелись ты.
Мы выскочили на улицу, пересекли проезжую часть и юркнули в точно такую же арку напротив, и как раз вовремя. Из переулка показалась милицейская машина, свернула в ту сторону, куда рванул «Чероки», и, включив сирену и мигалки, продолжила погоню. А я смогла отдышаться.
– Откуда они взялись? – спросила я, как только ко мне вернулась способность разговаривать.
– Должно быть, кто-то за стройкой приглядывал. Не забывай, там спрятали труп. Кто-то хотел, чтобы Натали не нашли, и этот «кто-то» был уверен, что мы заинтересуемся данным местом.
– Кто мог приглядывать? – усомнилась я. – Вокруг ни души.
– Не верь глазам своим. В «Астре» мог быть сторож, с правой стороны от стройки еще дом, там два магазина и несколько офисов, часть окон выходит во двор.
Мне это ужас как не понравилось. Дом, о котором говорил Антон, был четырехэтажным, но высоченным, и из окон четвертого этажа нас вполне могли увидеть.
– Пойдем отсюда, – заторопилась я.
Мы прошли чистеньким двориком в соседний переулок, миновали детский сад и вышли на улицу, расположенную параллельно проспекту. Вот здесь нас и ждал сюрприз, точнее, тот самый «Чероки». Мы-то думали, ребятишки улепетывают от милиции, а они оказались не глупее нас, нырнули в переулок и переждали.
Вряд ли бы парни обратили на нас внимание, но я, вывернув из-за угла и увидев в нескольких метрах от себя «Чероки», шарахнулась в сторону. Двери разом распахнулись, и показалась троица ребят, которых мы имели счастье видеть несколько минут назад. Четвертый, шофер, остался в машине, а эти припустились за нами. Вне всякого сомнения, парни знали, кто им нужен, в противоположном случае сообразительность у них прямо-таки невероятная.
Мы бросились мимо детского сада все в тот же переулок, и тут грохнул выстрел, пуля чиркнула рядом с моим ухом, вызвав даже не страх, а возмущение. Они что, спятили? Я оглянулась и поняла, что преследуют нас двое, выходит, третий скорее всего будет ждать на выходе из переулка. В общем, мы оказались в ловушке.
Антон выстрелил наугад, особо не целясь, но выстрел впечатление произвел, ребятишки стали жаться к стенам, и прыти у них заметно поубавилось. Мы свернули за угол, Антон тащил меня за собой, держа за руку. Мы зачем-то обогнули дом по кругу и оказались там же, где и полминуты назад, только на противоположной стороне переулка, прямо возле металлической ограды детского сада.
– У нас три секунды, – шепнул Антон, подсаживая меня. Все еще туго соображая, я свалилась на зеленую траву по другую сторону ограды и едва не взвыла от боли, но это не помешало мне по команде компаньона закатиться в кусты и там затихнуть.
Только лежа под сенью листвы, я смогла оценить всю простоту и гениальность замысла. Ребятишки тоже обежали дом, но нас не обнаружили, разделились и немного порыскали по переулку. То, что мы тихо- мирно лежали себе на территории детского сада, им так и не пришло в голову. Впрочем, еще вопрос, пришло бы это в голову мне.
Набегавшись вволю и потратив на это несколько минут, парни встретились в трех шагах от решетки и принялись обсуждать, куда нас черт унес, эмоционально, но без особого толку. Самым интересным было предположение мордастого, что мы спрятались в доме, поднялись на чердак и ушли по крышам. Другой предложил проверить подвалы, мнения, таким образом, разделились, парни заспорили, в переулке появился «Чероки», и дискуссию решено было продолжить в кабине. «Чероки» малой скоростью направился в соседний двор. Как видно, надежду обнаружить нас ребята все-таки не теряли, одно радовало, долго болтаться они здесь не должны, выстрелы могли слышать, и милиция не замедлит объявиться.
Выползать из своего укрытия мы не спешили. На крыльце детского сада появился сторож. Вторжение на территорию бабули в цветастом халате осталось незамеченным, она открыла калитку, немного прошлась по асфальтовой дорожке и устроилась на скамейке. Еще через час показались несколько воспитателей, а затем и детишки в компании мам и пап.
Когда движение стало довольно оживленным, мы покинули кусты и благополучно выбрались через калитку на улицу. Народ спешил на работу или просто по своим делам, и мы совершенно никого не
