пожилой человек говорит – далеко, значит, так оно и есть.
– А вы из Москвы? – задала она вопрос, я поспешно кивнула, потом устыдилась и сказала торопливо:
– Не совсем, то есть по соседству.
– Я по говору слышу, московские…
– Наверное, нелегко жить на побережье, шумно, людно…
– Это как посмотреть… Конечно, и шумно, и людно, и грязи после себя оставляют много, и виноград сторожить приходится, а разве детню усторожишь? Но без отдыхающих тоже беда. Жить-то на что? Пенсию ждать – замучаешься, да и в совхозе денег не платят. А тут я за сезон заработаю и полгода живу спокойно, еще и внукам помогу… У нас ведь в каждом доме человек по десять стоят. Без удобств, конечно, зато берем недорого. И людям в радость, и нам хорошо. Такой дом снять, как этот, не каждому по карману… – хитро усмехнулась тетя Катя. Я решила, что мы уже достигли взаимопонимания, и перешла к насущному.
– Жаль, особых развлечений здесь нет…
– Как нет? – вроде бы обиделась старушка. – И лодки, и яхты эти, с парусами, велосипеды… ресторан есть на самом берегу с музыкой… Молодежь каждый вечер там…
– Да? Может быть, заглянем… А мы вчера на озеро ходили, вот за этой горой.
– На озеро? – вроде бы удивилась тетя Катя. – Почто оно вам?
– Ну… интересно. Из-за него ваш поселок Озерным называется?
– Озера-то по левую сторону, целых три, их с дороги видно. Только одно название от них осталось. Взялись там какую-то рыбу разводить, то воду спустят, то еще чего-нибудь, в общем, развели вместо рыбы болото. Теперь, чтобы к винограднику попасть, приходится крюк делать.
– Вот оно что. Надо будет прогуляться в ту сторону.
– Зря время потратите. Лучше на море. Там все отдыхающие.
– Кому что нравится, – пожала я плечами, все еще не теряя надежды направить разговор в нужное русло. – Вчера на озере мы чудесное место нашли. Там кто-то с палаткой останавливался.
– Неужто на ночь оставались? – недоверчиво покачала она головой. – Может, рыбаки заезжие… Местные туда не ходят.
– Почему? – сразу же ухватилась я.
– Место дрянное. Гиблое.
– Как это? – вытаращила я глаза.
– Вот так… дурное место, и все тут…
– Я видела дом на холме, вроде бы нежилой…
– Пятый год как дом пустует, – охотно заговорила Екатерина Васильевна. – Тетка моя там жила, предложили квартиру в поселке, вот и переехала.
– А как это место называется?
– Хутор.
– Просто хутор?
– Хутор на озере. Слава у него дурная. Тетка моя не жила там, а только мучилась, ни одна скотина не выдерживала, то заболеет, то заблудится, то ногу сломает. Куры и те все передохли. И сама тетка болеть начала. Дом-то ей по наследству достался, туда и перебралась, а свой в поселке сыновьям оставила, не очень они между собой ладили. Только на год ее и хватило. Хорошо, квартиру дали, а то хоть в озеро вниз головой.
– Что ж там такого особенного в этом доме? – удивилась я.
– А кто ж его разберет? Лихо там. Жуть. По ночам половицы скрипят да ворон каркает. После войны две сестры жили, одна слепая совсем, а другая парализованная, еле-еле ходила. Люди говорили, бог их наказал. За убийство.
– Кого же они убили? – насторожилась я, история начала подозрительно напоминать какой-нибудь сериал.
– Ребенка. Младшая прижила ребенка от румына, они здесь во время войны стояли. Конечно, понять ее можно, но тогда такое не приветствовали. Вот они от ребеночка-то и избавились. Старшая-то сущая ведьма была, потом рассказывала, что мальчик от воспаления умер… А люди слышали, как на хуторе по ночам ребенок плачет. А кое-кто и видел…
– Ребенка? – ахнула я.
– А это уж как хочешь, так и понимай. Огни, плачет кто-то, и вроде ребятенок впереди бежит, голенький. Одно слово, жуть. И кончилось все это скверно: старшая сестра со скалы упала, а младшая утонула в озере.
– Но ведь такое бывает, – невольно поежилась я. – Тонут люди, а тропинки здесь крутые…
– Конечно. Только почто слепой на скалу лезть, а парализованной в озере купаться?
– Да уж… – согласилась я и опять поежилась, вспомнив ощущение, охватившее меня, когда я увидела дом. Мрачное место, я бы даже сказала – зловещее…
– Так что нечего там делать, – вздохнула тетя Катя. – Местные туда ни ногой, а кто забредет, так непременно заблудится.
– Но ведь тропинки там есть, значит, кто-то ходит? – усомнилась я.
