– Ничего, – решила я себя утешить. – Полчаса назад было гораздо хуже. Главное, не раскисать, а выход всегда найдется.
Я оглядела комнату и, обнаружив еще одну дверь, решила в нее заглянуть. Дверь вела в ванную. Очень кстати, я вся пропахла дурацким одеколоном блондина. Одно радует: Генриху сейчас намного хуже, чем мне.
Приняв душ, я посмотрела на свою ночную сорочку и нашла ее совершенно неприличной, потому соорудила из полотенца одеяние наподобие саронга, после чего с удобствами устроилась на диване. Сейчас должно быть шесть часов утра, не больше, и мне пора спать, а мафиози, их охранники и любовницы пусть катятся к черту. С этой мыслью я и уснула.
Взгляд был настойчивый. Кто-то стоял совсем рядом и смотрел мне в лицо, а между тем просыпаться совсем не хотелось. Я прикрыла глаза ладонью и осторожно из-под нее выглянула. Так и есть, господин Крутилин собственной персоной. Впрочем, нет, гражданин ему подходит больше. Сейчас он был одет в джинсы и белую футболку с крохотным золотым вензелем на груди. Да, граждане живут неплохо. Но и мне грех жаловаться.
– Как вы относитесь к животным? – спросила я.
– Что? – Он вроде бы растерялся, не сразу сообразив, о чем я.
– Вы любите животных? Собак, например. Маленьких, – я внесла ясность, с опозданием сообразив, что овчарки ему могут быть несимпатичны.
– Я больше люблю котов, – улыбнулся он.
– А свой кот у вас есть?
– Был. Сдох год назад.
– Все равно, если вы любили своего кота, то должны меня понять. Ромео здесь совершенно одинок, и я за него беспокоюсь.
– Ромео – это собака? – сообразил Крутилин.
– Да. Рыжая такса. Ваш Генрих меня похитил, а Ромео остался в доме, и у меня сердце кровью обливается, когда я думаю о том, что он сидит в одиночестве и… – В этом месте я торопливо отвернулась.
– Собачке поможем, – кивнул Крутилин, устраиваясь в кресле по соседству.
– Да? – не очень поверила я и, подумав, добавила: – Я на вас очень рассчитываю… И еще за Гришу беспокоюсь, можно узнать, как у него дела?
– Гриша – это тоже собака? – проявил он интерес. Я хотела вспылить: издевается он, что ли, но передумала и ответила спокойно:
– Гриша мой друг, в него стреляли, я думала стрелял ваш Генрих (что за дурацкое имя, в самом деле), но он от этого отказывается. Я надеюсь, что Гриша сейчас в больнице.
– Узнаю, – с подозрительной готовностью согласился Жженый, а я немного подумала, вздохнула и решила, что больше просьб у меня нет. Кроме одной и самой главной: шел бы этот лысый хмырь к черту. – Ну а теперь давай знакомиться, – улыбнулся Крутилин. – Меня зовут Иван Андреевич, можно просто Иван, а ты у нас кто?
– Я Аня, то есть Шервинская Анна Станиславовна. Мой муж… – начала я, но мысленно себя одернула: «Оставь в покое Максима, хоть раз постарайся что-то сделать сама, раз уж умудрилась впутаться в скверную историю».
– Что муж? – поднял брови Иван Андреевич.
– Ничего, – нахмурилась я. – Хороший человек.
– А где он сейчас?
– Он сейчас работает, а меня отправил отдыхать, морской воздух мне полезен, я, знаете ли, очень нервная…
– Морской воздух всем полезен, ясное дело… А вот друзья, что тут с тобой были, они как?
– Они тоже здоровье поправляли, одной снимать дом довольно дорого, а втроем значительно дешевле.
– Ага, – он кивнул, задумался и заметил со вздохом: – Ты, Анюта, не хитри со мной, не люблю я это… – «Анюта, глупость какая, меня так в жизни никто не называл, Анюта… Что, барыня? Я тута!»… Я нахмурилась и совсем было собралась поставить нахала на место, но он опять улыбнулся и спросил: – Что, назвал неловко? Это я по-стариковски, знаешь ли… Ты ведь мне в дочки годишься… – «Ага, а мадам в гараже в племянницы. Ох уж, эти мне богатые старички в желтых пиджаках…»
– Мне больше нравится Анна Станиславовна, но если уж вы разглядели во мне дочку, так и быть, зовите Анной.
– Спасибо, – произнес он серьезно.
– Пожалуйста, – так же серьезно ответила я, подумала и улыбнулась.
– Так вот, Аня, дружка твоего, рыженького, нашли тут неподалеку…
– Какого? – пролепетала я.
– Рыженького, – напомнил Жженый. – Лысенький, худой да длинный…
– Славик? – выпучила я глаза. – Как нашли, почему? То есть чего его искать, если он уехал на своем «БМВ», потому что ему позвонили… он адвокат, – закончила я, точно это все объясняло.
– И «БМВ» нашли, – кивнул Иван. – И про то, что адвокат, – знаю. А ты глазки-то зря таращишь, ты ж Генриху говорила: убил, мол, ты Славика и Гришу хотел.
