– Кто-то ошибся почтовым ящиком? – предположила я.
Юлька взяла у меня конверт, разорвала его по линии сгиба и развернула, наверное, надеялась, что на внутренней стороне есть какая-то надпись. Конверт и с внутренней стороны оказался совершенно чист.
– Точно кто-то ошибся ящиком, – с заметным облегчением решила я. – И что мне теперь делать с этими ключами?
Юлька молчала, но я поняла, что мое объяснение ее не устраивает, впрочем, я сама не верила в чью-то ошибку. Я сунула ключи в карман, давая понять: ломать голову не намерена, по крайней мере сейчас.
– Идем, – сказала я Юльке. С хмурым видом она шла рядом со мной, сосредоточенно разглядывая ступени под ногами.
Мы молча сели в машину. Я повезла Юльку в редакцию. Когда мы подъехали к зданию, я сказала:
– Будут новости, звони.
И она, и я знали, что за новости я имею в виду. Через двадцать минут я очутилась в своем кабинете и с прискорбием поняла: сосредоточиться на работе я попросту не в состоянии.
– Когда это кончится? – пожаловалась я вслух неизвестно кому.
Если сосредоточиться на работе не получается, вскоре решила я, нужно попытаться удовлетворить свое любопытство. И я пошла к Пашке, который, как обычно, с праздным видом болтал с кем-то по телефону.
– Перезвоню, – буркнул он и уставился на меня, сначала с веселым озорством, а потом с недоумением. – Мы разорились? – после минутной паузы спросил он.
– Типун тебе на язык.
– Ты разбила машину? Переехала кошку? В твоем доме взорвался газ? Все, мои фантазии истощились. Скажи, почему у тебя такое лицо, точно ты пережила большое горе?
Я махнула рукой.
– Со мной все в порядке.
– Верится с трудом. Слушай, может, тебе поговорить с Вадимом?
– О чем?
– О том, что тебя мучает. Я бы, кстати, тоже мог тебя выслушать. Не уверен, что способен дать хороший совет, но помочь бы очень хотел.
– Вот и помоги. Я вчера познакомилась с одним типом. Рагужанский Казимир Владиславович…
– Ух ты. У моего соседа кота зовут Казимир. Ему на выставке медаль дали. Зачем тебе этот тип? Потенциальный клиент?
– Вряд ли. Попробуешь что-нибудь разузнать о нем?
– «Что-нибудь» звучит расплывчато. Поконкретней нельзя?
– Я буду благодарна за любые сведения.
– Сколько ему лет?
– Около сорока. Он приехал из Вены. Несколько месяцев живет в нашем городе.
– А чем занимается?
– Вроде бы книгу пишет. Слушай, если бы я хоть что-то еще знала, не стала бы обращаться к тебе.
– Понятно, – вздохнул Пашка, передвигаясь поближе к компьютеру. – Не думаю, что смогу тебя сильно порадовать.
– А ты постарайся.
Я вышла от Пашки. Пожалуй, стоит зайти к Вадиму, подробно рассказать о вчерашнем вечере, может, удастся вернуть душевное спокойствие. В голове навязчиво, как заезженная пластинка, крутилась мысль о ключах в моем кармане. Вадима в кабинете не оказалось.
– Он звонил, – кивнула мне секретарь. – Будет к обеду или позже.
– Пропал день, – мрачно констатировала я, имея в виду сегодняшнюю свою работоспособность.
Вернулась к себе и начала обзванивать соседей, которых знала, с вопросом: не собирались ли кому-то из них оставить ключи? Дозвонилась только до троих и получила отрицательный ответ, который, впрочем, меня не удивил.
Я бестолково перекладывала бумаги на своем столе, наверное, уже в пятый раз, когда позвонила Юлька.
– Я сейчас приеду, – коротко сообщила она, а я, странное дело, вздохнула с облегчением.
Ожидание всегда давалось мне нелегко. Гадать по поводу того, с чем пожалует Юлька, я себе запретила, для поддержания духа выпила чаю с целой плиткой шоколада и сказала твердо, что готова к любым испытаниям. Это я лукавила. Но изо всех сил старалась не распускаться.
Наконец приехала Юлька, открыла дверь, сунула голову в мой кабинет и спросила:
– Можно?
Я разозлилась на ее выходку, хотя стоило порадоваться: если она так себя ведет, испытания отменяются.
– Заходите, Юлия Николаевна, – кивнула я.
