него бабки и смыться.
– А он на что надеялся?
– Хороший вопрос, – вновь кивнула я. – Это не супостаты-конкуренты, что совершенно ясно. Уж очень все по-дурацки. Значит, искать надо среди вольных стрелков, рисковых и не очень умных, или тех, кому этот товар нужен до зарезу. К примеру, среди террористов. Или отморозков, только-только объединившихся в банду. Риск, конечно, для них большой, зато в случае удачи им хватило бы на средних размеров армию.
– Только террористов нам не хватало… – буркнул Ник, но заметно спокойнее. Должно быть, уже прикидывал, что доложит начальству. – Террористы или нет, но их надо найти.
– Найдем, – вздохнула я, не особенно веря, что нам повезет. Если парень не идиот, то он уже за тысячу километров отсюда. – Кстати, Илья как-то подвозил одного из слесарей домой – они жили неподалеку, иногда вместе выпивали, – так вот, тот пару раз видел его в компании молодого парня кавказской национальности, а неделю назад увидел того же парня здесь, возле базы. Он сидел в машине и вроде бы кого-то поджидал. Слесарь к нему подошел и сказал, что Илья уволился.
– И где мы будем искать эту кавказскую рожу? – скривился Ник.
– На рынке, естественно. Возьмем фотографию Ильи и поспрашиваем, не видел ли кто парня в обществе единоверцев.
– Вот и займись, – съязвил Ник.
– Могу заняться, но лучше б ты ментов напряг. Это их работа, в конце концов.
– Сами справимся, – отмахнулся он, спорить я не стала. Сами так сами.
Мы отправились на рынок и больше четырех часов тыкали добрым людям фотографию в физиономию. Никто нашего Илью не знал и даже не видел. Ник начал смотреть на меня с неудовольствием, а я еще раз предложила обратиться к друзьям из милиции. Мое предложение он и на сей раз проигнорировал, заявил, что оголодал, и мы зашли в кафе на рынке, вполне приличное, кстати. Хозяин сам обслуживал нас – Ника он знал, оттого нервничал, гадая, зачем того черт принес. Ник показал фотографию и ему, и тут удача повалила.
– Был он у меня в прошлую пятницу, – сказал хозяин. Заметив интерес в наших глазах, воспрял духом и продолжил с большой охотой: – В пятницу у Руслана был день рождения, погуляли немного, вот я и запомнил. Эти пришли поздно. Их за стол звали, но они отказались вежливо, и сразу стало ясно – люди поговорить пришли. Вон в том углу сидели.
– Сколько их было?
– Четверо. Двое по виду русские, а один из Дагестана, чем тут занят, не знаю, но на рынке я его не раз видел. Спроси у Мусы, третий дом по улице Левитана. Парень из русских, что помоложе, из блатных.
– Откуда знаешь?
– Слышал, как говорит.
Ник выложил еще две фотографии.
– Вот этот, – взглянув, указал хозяин на фотографию Волкова. – Только здесь он бритый. Второго не видел.
– Нас больше интересует тот, кто был с ними.
– Лет сорока, невысокий, сутулился и все отворачивался, вроде как не хотел, чтоб лицо запомнили. Он все больше слушал и кивал, а говорил в основном вот этот. – Он ткнул пальцем в фотографию Волкова.
– Пожалуй, ты права, – сказал Ник, заметно успокоившись, когда мы покинули кафе. То ли слова старика так на него подействовали, то ли хорошая еда, то ли то и другое вместе. – Похоже, что увести у нас транспорт надумали придурки из бывших уголовников.
– Если так, то мы этих деятелей быстро найдем.
– Ага. И шкуру спустим, в назидание другим.
Насчет шкуры Ник не шутил, особенно насчет того, что ее спустит, – понимать это надо буквально. Я от всей души пожелала двоим неизвестным раствориться как можно скорее на просторах необъятной родины и забыть дорогу в этот город.
– К Мусе заглянем? – спросила я, садясь в машину.
– Конечно, – кивнул Ник.
Улица Левитана прилегала к рынку. Дома здесь в основном старые, еще довоенной застройки, с многочисленными сараями и гаражами. Стойкий дух гниения после затяжных дождей ощущался особенно сильно. Улицу облюбовали торговцы с юга, снимали здесь жилье. В основном комнаты, если повезет, квартиру, но не гнушались и сараюшками, где складировали товар, а зачастую и спали. Возле каждого дома «Газели», а то и две-три. Дорога разбита, грязь невероятная.
– Что за народ? – возмущался Ник, высматривая нужный нам дом. – Где жрут там и…
– Вот третий дом, – кивнула я, взгляды Ника по национальному вопросу были мне хорошо известны, так что особенно интересным замечание не показалось.
Ник подошел к воротам и грохнул по ним кулаком. Через пару минут одна из створок приоткрылась, и мы увидели паренька лет пятнадцати. По-русски он говорил плохо и, похоже, ничего не понимал, но имя Муса уловил и вскоре вернулся с носатым мужиком лет шестидесяти. Тот посмотрел на меня, на Ника и спросил:
– Чего хотите?
– Поговорить, дядя, – ответил Ник. – Не возражаешь, если мы зайдем?
Во дворе стоял стол со скамейками вокруг него. Возле стола устроились трое молодых мужчин, наверное, радовались робко проглядывавшему солнышку, вот и не спешили в дом.
