– В том смысле, который ты вкладываешь в этот вопрос, нет.
– Ты жалеешь о том, что произошло?
– Боря, все нормально, – развела я руками. – Просто я действительно страдаю с перепоя, и мне действительно пора уходить.
Очень часто мужчины казались мне странными созданиями. Вот и этот ведет себя глупее не придумаешь: вместо того чтобы встать и уйти, пытается устроить сцену, причем весьма неумело. А если бы я полезла к нему с подобными глупостями, наверняка убежал бы как ошпаренный, что, безусловно, и делал не раз.
Но Борька оказался разумным парнем. Поднялся и с улыбкой сказал:
– Хорошо. Встретимся, когда у тебя улучшится настроение. Я могу тебе позвонить?
– Сколько угодно, – заверила я, провожая его до двери. Он все-таки задержался на мгновение и нерешительно меня поцеловал.
В девять я была в «Бабочке», решив, что в первый день работы просто обязана прийти пораньше. Бар был пуст, если, конечно, не считать Виссариона, который, стоя за стойкой, читал книгу, водрузив очки на нос.
– А где воспитуемые? – с кислым видом обводя бар, спросила я.
– Вот послушай, – ответил Виссарион и стал цитировать: – «Ложное или ненадлежащее злоупотребление словами странно подчиняет понимание, ибо слова абсолютно владеют пониманием и ввергают все предметы в хаос».
– Что за дрянь ты читаешь? – возмутилась я.
– Френсис Бэкон, – сказал он с укоризной.
– Все англичане – страшные зануды.
– Сегодня нет дождя, – изрек Виссарион. К его манере вести беседу я давно привыкла и даже смогла приноровиться. – Время, – добавил он и пожал плечами. Понимать это можно было так: для девок еще слишком рано, к тому же сегодня хорошая погода и они будут торчать на улице, боясь проворонить клиентов.
Надо сказать, что своим стремлением спасать заблудшие души Виссарион подорвал репутацию заведения, нормальные люди сюда не заглядывали. Правда, бывали ненормальные, приходившие сюда в поисках экзотики, а также случайные, кто знать не знал, от чего здесь спасают.
– Могу тебя накормить, – сообщил Виссарион. – Наташка ушла, но можно подогреть в микроволновке.
– Я лучше поиграю, не то получится, что я даром ем твой хлеб.
– Поиграешь потом.
– Нет. Меня будет мучить совесть.
Я села за рояль, а Виссарион отложил книгу. Странное дело, но игра доставила мне удовольствие, но главное, конечно, что я доставила удовольствие Виссариону. На глазах его стояли слезы.
– У тебя прекрасная душа, – изрек он.
– У меня просто хватило терпения окончить музыкальную школу.
– Твой отец профессор, – подумав, сказал Виссарион. – Зачем якшаешься со всяким сбродом?
– Ты кому вкручиваешь? – усмехнулась я. – Моя биография тебе наверняка известна.
– Допустим, – не стал он спорить. – Но ты всегда можешь уйти. Можешь?
– Нет, – покачала я головой. – Не спрашивай почему. Не могу.
Тут дверь открылась, и в бар вошел Борька. Пока я собиралась высказаться по этому поводу, он добрался до стойки, взял чашку кофе и скромно устроился у окна, поглядывая на улицу.
– Кажется, у нас приличный посетитель, – шепнул Виссарион. Разубеждать я его не стала и принялась играть.
Вечер был полон неожиданностей. Минут через десять в бар заглянула парочка. Огляделись и неуверенно прошли к стойке, выпили кофе, заказали еще, в общем, остались. Вскоре явились две девушки с кошкой в сумке, потом еще парочка. Часам к одиннадцати почти все столы были заняты, такого наплыва граждан я припомнить не могла. Пока я ходила в туалет, Виссарион извлек пухлый том «Антологии английской поэзии» и приступил к выразительному чтению. Не знаю, кого он в этот раз спасал, но впечатление в любом случае произвел, большинство посетителей притихли и задумались, а некоторые откровенно обалдели, как я когда-то. Девки, забежавшие выпить кофе, оценив ситуацию, пристроились возле стойки, точно испуганные птицы, и рот не смели открыть, дабы не испортить впечатления и не лишить Виссариона заслуженного триумфа. Народ от души хлопал, а Виссарион кланялся. Я с чувством исполнила «К Элизе», и публика, к облегчению моему и девок, начала расходиться. Борька сидел как приклеенный.
– Тебя ждет, – шепнул довольный Висарион.
– Мне еще работать, – возмутилась я, но Виссарион замахал руками так отчаянно, а выглядел таким довольным, что портить настроение ему не хотелось.
– По-моему, все удалось, – сказал он мне на прощание.
– Ты был великолепен, – ответила я.
Борька ждал меня на улице.
– Я и не знал, что в городе есть такое кафе, – улыбнулся он. – Музыкально-литературный салон, так, кажется?
