любовницу. Она скончалась в госпитале. Я все это рассказываю для того, чтобы… в общем, ты не должна думать, что я хочу… как бы это выразиться…
– Чтобы я выглядела лучше, чем есть на самом деле…
– Вот именно. У правительств нескольких стран есть к тебе серьезные претензии. Но ничего конкретного, что бы подтверждало твое участие в тех взрывах. Я не верю, что ты могла, – закончил он. – Я просто не верю. Мне кажется, я хорошо знаю тебя и …
– Спасибо, – кивнула я, он как-то растерянно улыбнулся, и некоторое время мы молчали.
– Что же они все-таки хотели от тебя? – пробормотал Вадим.
– Кто? – задала я свой вопрос, хотя и поняла, что он имел в виду.
– Эти типы.
– Этих типов интересовал мой отец. Они желали знать о последних днях его жизни практически все. Зачем им это – объяснить не потрудились.
– Ясно, – кивнул он.
Не знаю, что ему там было ясно, но на меня он смотрел настороженно, и это добавило мне пищи для размышления. Я отправилась в свою комнату; думаю, позови я Вадима, он пошел бы со мной, но проверять я не стала.
На следующее утро его не было за завтраком, на мой вопрос охранник ответил, что Вадим уехал. Завтракала я в одиночестве, размышляя не о нашем вчерашнем разговоре и даже не о моей судьбе, а о том, кто, к примеру, готовит пищу в этом доме? Медсестра или охранник? Приносит ее то женщина, то сам Вадим. Я неожиданно засмеялась и с любопытством огляделась, дом показался мне забавной декорацией, знаете, как в театре: фасад здания, обращенный к зрителю, а с другой стороны – ничего, пустота, фуфло, одним словом. Я еще некоторое время подбирала синонимы к слову «фуфло» и достигла небывалых результатов. Как ни странно, после этого стало заметно легче. Словом, когда Вадим вернулся, я была готова к сотрудничеству, о чем и заявила ему:
– Мне кажется, мы тратим время понапрасну. Я здесь уже несколько дней, а ты не задал мне ни одного вопроса.
– В самом деле? – удивился он. – Я думал, ты не очень любишь вопросы.
– И по этой причине вовсе не собираешься их задавать?
– Нет, – он засмеялся. – Просто я решил, что ты недостаточно хорошо себя чувствуешь.
– Я чувствую себя прекрасно. И для начала хочу взглянуть на свое досье.
– Пожалуйста, – пожал он плечами. – У меня все готово. Компьютер в соседней комнате.
Компьютер действительно находился в соседней комнате, я привычно устроилась возле монитора, а Вадим, немного понаблюдав, сказал:
– Я вижу, ты отлично освоилась. – Звучало это скорее как вопрос.
– В своей новой жизни компьютер я вижу впервые, – ответила я. – Руки действуют сами по себе, занятное ощущение, надо полагать, включается подсознание. Так уже было неоднократно, я вроде бы не должна знать, как это делается, но делаю, не испытывая затруднений. Не очень понятно, да?
– Почему… Я, конечно, не психолог, но о подсознании кое-что слышал.
– Давай займемся им, заставим его поработать, очень может быть, я что-нибудь вспомню.
Он ответил мне пристальным взглядом, точно взвешивал мои слова и решал, сколько в них правды, а сколько лжи, повернулся к экрану и заметил со вздохом:
– Ну вот… это все, что мы знаем о тебе.
Теперь узнала и я. Я считывала информацию с каким-то тупым равнодушием, словно это меня не касалось, до тех пор, пока не дошла до строки со словами «училась в Англии, в частной школе», и перед глазами в тот же миг пошли картинки: ухоженные газоны, длинный коридор, холодные спальни… Как в калейдоскопе, сменяя друг друга, они промелькнули передо мной, а я, опершись локтями на стол, засмеялась, качая головой:
– Как же я ненавидела эту школу.
– Ты помнишь? – с сомнением в голосе спросил Вадим.
– Школу? Нет. Ощущение. Там все мне было ненавистно, думаю, окружающие платили мне тем же.
– Ты проучилась всего три семестра…
– Я хотела быть с отцом и в конце концов убедила его забрать меня оттуда.
Вадим вроде бы перестал дышать на мгновение, сидел, уставившись в монитор, и только где-то через минуту рискнул повернуть голову.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, должно быть, первое, что пришло на ум.
– Я уже сказала, отлично. Есть догадки, что за люди прихватили меня с намерением выпотрошить мозги?
– Нет. Но нам это чрезвычайно интересно. Ты ведь понимаешь…
– Я понимаю, – согласно кивнула я. – Давай займемся ими. Первое, что я хотела бы знать: кем на самом деле является человек, которого я считала своим мужем?
– Ничего конкретного. Следы настоящего Шульгина теряются в Белоруссии, кто-то воспользовался его документами…
– Следует хорошенько пошарить в бывшем окружении настоящего Шульгина, может, найдем что-то
