– Это мы, что ли?
– Те типы, что деньги сперли. Слушай, а куда Дима делся?
– В магазин пошел.
– Он тебя видел?
– Нет.
– Вот что, пошли и мы в магазин.
– Зачем? У меня и денег-то нет.
– В детективах подружки всегда за кем-нибудь следят.
– Зачем за Димой следить? – удивилась Ленка.
– Чтобы, к примеру, узнать что-нибудь интересное.
– Думаешь, он к продавщице поедет? Так мы все равно не уследим. Он же на машине.
Но я, не слушая Ленку, уже шагала к магазину, она припустилась следом. Насчет машины подружка, безусловно, права. Только на своих двоих ее не догонишь. Можно, конечно, взять такси, но это денег стоит, и, если Дима просто поедет к себе домой, будет очень обидно. С другой стороны, разговор с Димой внес в мою душу сомнения. Уж очень настойчиво он интересовался Наташкиным знакомым. И явно не хотел, чтоб подруга из Геленджика возвращалась. Я почти уверена, что он подозревает Наташку. Дима не дурак и понимает, что сама она его грабить не пошла бы, да и об алиби своем позаботилась бы, а значит, не случайно к морю укатила. Вот и заинтересовался ее знакомствами. Я должна думать, что его беспокоит возможный соперник, а на самом деле он пытается выяснить Наташкины контакты, чтобы напасть на след грабителей. В любом случае с его стороны логично предположить, что Наташка кому-то рассказала о деньгах.
Все это я торопливо объяснила Ленке, пока мы в магазине искали Диму. Наконец мы его увидели. Дима купил себе лезвие для бритвы, подумал и прихватил одеколон, расплатился, заигрывая с кассиршей, и пошел к выходу.
– Эх, машины-то нет, – в отчаянии залепетала Ленка. – Может, у фазера машину возьмем? Пока он в запое, все равно не узнает.
– Я на вашей тачке никогда не ездила, – забеспокоилась я.
– Какая разница, наша или ваша.
Наш автомобиль, на котором мне иногда дозволялось ездить (разумеется, когда папа сидел рядом), в настоящее время в целях экономии стоял в гараже на бабушкиной даче. В городе гаража у нас не было, папа ставил машину на стоянке. Умыкнуть машину из-под носа бабули нечего и думать, а добровольно она ключи не даст.
– А если с машиной что случится? – нахмурилась я. – Дядя Юра нам голову оторвет.
– Это конечно. Но как же мы следить-то будем? Сейчас дураков нет пешком ходить.
Тут нам пришлось прервать разговор, потому что Дима повел себя загадочно. Он быстро огляделся (нам пришлось нырнуть в соседний отдел), а затем свернул к двери с табличкой «Служебный вход» и вскоре за ней скрылся. Мы с Ленкой переглянулись и бросились к той же двери. С минуты на минуту ожидая гневного окрика, мы шли по коридору, который начинался сразу за дверью. С двух сторон двери кабинетов, а впереди маячил Дима. Вдруг он исчез, потому что начал спускаться по лестнице. Разумеется, мы устремились за ним, очень опасаясь, что Дима повернется и нас заметит, но, как видно, Дима тоже ожидал гневных окриков обитателей кабинетов, оттого шел очень быстро и ни разу не повернул головы.
Лестница закончилась площадкой, откуда имелся выход на улицу. Дверь оказалась не запертой, о чем Дима явно знал, потому что толкнул ее по-хозяйски уверенно, и на мгновение мы увидели часть двора. Дима вышел, дверь закрылась, а мы заспешили к ней. Если Дима надумает сейчас вернуться, мы окажемся в очень скверном положении, а если замешкаемся, то его упустим.
Мы рискнули и открыли дверь. Двор был пуст, если не считать грузовика с длинным кузовом, который стоял напротив. Мы быстренько его обежали и увидели Диму, стремительно удалявшегося от магазина в противоположную сторону от своей тачки. Сердце мое забилось в предвкушении раскрытия великой тайны. Дима вел себя как агент всех известных мне разведок, и этому должна быть причина.
– Шевелись! – цыкнула на меня Ленка. – А то упустим!
Чужие загадки так на нее подействовали, что она развила прямо-таки фантастическую скорость. Обычно плетется еле-еле да еще ноет, что для ее сердца беготня вредна, а тут и про сердце забыла. Переулок вывел нас на тихую улочку. Дома здесь были трехэтажные, с двух сторон огромные липы и заросли кустарников, чему я, признаться, порадовалась – укрыться здесь не в пример легче, хотя Дима беспокойства до сих пор не проявлял. Он свернул во двор дома, и на мгновение мы потеряли его из виду, бросились во двор и обнаружили Диму в узком пространстве между гаражей, но теперь он был не один, рядом с ним, привалившись к кирпичной стене гаража, стоял парень примерно нашего возраста, с маетой взирая на мир. Дима стоял спиной к нам, и чувствовалось, что он здорово нервничает. Лица мы видеть не могли, но руками он махал отчаянно. Парень сначала слушал молча, потом тоже заволновался. Нервничать им было непросто, так как оба старались говорить тихо, едва ли не шепотом, потому что до нас ни словечка не долетало, хотя мы максимально приблизились, рискуя быть обнаруженными.
Выяснение отношений длилось не меньше пятнадцати минут, потом оба прошли во двор, устроились на скамейке и закурили. Чувствовалось, что жизнь обоих не радует. Потом Дима заговорил, а парень начал кивать.
– Надо их сфотографировать, – заметила Ленка. Я и сама об этом подумала, а так как позиция у нас была самая что ни на есть удобная (мы сидели в кустах как раз напротив), я достала мобильный и их сфотографировала. Конечно, фотография получилась так себе, но узнать обоих можно. В этот момент мужчины поднялись, кивнули друг другу на прощание и, не пожав рук, разошлись. Один пошел к проспекту, другой к универмагу, а я здорово забеспокоилась, потому что проследить хотелось за обоими, а Ленка, по моим представлениям, справиться с таким делом в одиночку вряд ли сможет.
– Иди за Димой, – шепнула я, решив, что Диму нам найти проще, и если он потеряется, так не велика беда.
