Ленка кивнула и, согнувшись в три погибели, полезла из кустов, а я припустилась за парнем. Слежка моя длилась недолго и прервалась во дворе соседнего дома, где стояли старенькие «Жигули» – парень сел в них и, немного помучившись с зажиганием, уехал. Такси поблизости не наблюдалось, улица вообще точно вымерла, и я сделала единственное, что могла, – записала номер его машины.
Тут на мобильный мне пришло сообщение. «Дима уехал, что делать?» – спрашивала Ленка. Я ей позвонила, и через десять минут мы уже сидели в парке и делились впечатлениями.
– Как думаешь, кто этот тип? – спросила меня Ленка, имея в виду неизвестного.
– Не знаю.
– По-моему, он очень подозрительно выглядит. Я бы даже сказала – зловеще.
С моей точки зрения, Ленка здорово преувеличивала. Если честно, парень выглядел скорее глупо, чем зловеще. Черные джинсы и черная рубашка при такой жаре, какая стояла все последние дни, внушали жалость к их хозяину, а физиономия парня отличалась добродушием, хоть он и силился придать ей значительность и по этой причине хмурился, отчего получались жуткие рожи. Но с Ленкой я спорить не хотела и согласно кивнула.
Если два человека хотят встретиться, зачем всякая бодяга со служебным входом в магазине и прочее? Дима мог бы заехать в тот двор или этот парень к кафе. Но они предпочли встретиться в тихом месте, подальше от чужих глаз, а значит, была какая-то причина. О причине мы как раз и гадали. Потратив на это минут пятнадцать, мы решили, что две головы хорошо, а три лучше, и позвонили Наташке.
– Фотографию сделали? – обрадовалась она. – Пересылай.
Фотографию мы переслали, Наташка перезвонила и с уверенностью заявила, что парня не знает и ранее никогда не видела.
– У нас номер его тачки есть.
– Вот и хорошо. Я сейчас Вове Симакову позвоню. Помните, черненький такой, на джипе ездит? Он в ГАИ работает, мигом узнает, что там за тип нарисовался.
Я порадовалась, что насчет третьей головы не ошиблась, и пересказала Наташке свой разговор с Димой. Она, как и я, заподозрила его в коварстве.
– Ясное дело, он догадывается. Потому и об ограблении помалкивает. Ждет, когда я сделаю неверный шаг. И парень этот появился не случайно. Одно хорошо – что менты пока нами не интересуются, хотя просто обязаны были мне позвонить, раз уж я ближайший Димин помощник и про деньги знала.
– Я вот что думаю… – вздохнула я. – Вдруг Дима сам таблетки нашел? Номер моего мобильного ему хорошо известен.
Наташка молчала, и мы с Ленкой тоже, только переглядывались.
– Как бы он того… не решил с нами сам разобраться, – подала голос Ленка. – Набегут мордастые и начнут с пристрастием…
– Дима с бандитами не якшается, – обиделась Наташка за возлюбленного, но тут же вздохнула: – Хотя хрен его знает. Вы вот что, на всякий случай поживите у меня.
– А то Дима твой адрес не знает, – отмахнулась я.
– Конечно, знает. Но мне так все-таки спокойнее. Ко всему прочему у меня там в потайном ящичке, ну, вы знаете где, лежат ключи от Диминой квартиры, а еще от сейфа, что у него дома в спальне. Думаю, их лучше спрятать в место понадежнее. Потому что про ключи от квартиры он, конечно, знает, а про ключ от сейфа нет. А еще там шифр на бумажке. Как бы он в больших подозрениях не учинил у меня обыск.
После этих Наташкиных слов мы скоренько поднялись и поспешили к Наташке, в ее квартиру, потому что ключ от нее я носила на общей связке, то есть вместе с ключами от своей.
Пока мы ехали на троллейбусе, Ленка, поглядывая на часы, вернулась к идее взять у фазера машину. Сама она машину не водила (папа ее об этом и слышать не хотел), а я на чужой тачке ездить отказывалась, потому что не считала себя особо хорошим водителем. Но Ленка настаивала, что настоящие сыщики на троллейбусе не ездят.
– Все героини на тачках, – зло фыркнула она. – Только мы как дуры…
Мы продолжали прения по этому вопросу до самого Наташкиного дома, поднялись, открыли дверь, вошли в холл и замерли. Вне всякого сомнения, в квартире кто-то был. Я осторожно притворила входную дверь, гадая, что делать. Сразу бежать или попытаться узнать, кого принесла нелегкая? Любопытство, само собой, победило. Взявшись за руки, мы с Ленкой прислушались. Шум, то есть какая-то подозрительная возня, имел место быть в гостиной. Кто-то там что-то перетряхивал и даже ворчал. Мы на цыпочках приблизились к арке, которая отделяла гостиную от холла, и увидели Диму. Тот с большой нервозностью перебирал диски, которых у Наташки было штук двести, не меньше. Особой любви к музыке я у Димы никогда не замечала, и его поведение показалось загадочным. Мы с Ленкой переглянулись, и она интенсивно покашляла. Дима вздрогнул, обернулся и предпринял попытку изобразить большую радость.
– Привет, – сказал он.
– Привет, – кивнула я и нахмурилась, давая понять, что Димина радость отклика в моей душе не нашла.
– Ты чего тут? – хмуро спросила Ленка.
Дима посмотрел на разбросанные диски и сказал:
– Да вот… хотел взять что-нибудь послушать. – Он и сам чувствовал, что его слова звучат по-дурацки, и со вздохом добавил: – Зашел это… квартиру проверить, мало ли что. В городе серия квартирных краж, а у Наташки замок хлипкий.
– Ага, – кивнули мы, и я сочла необходимым пояснить: – А мы зашли цветы полить, Наташка просила. – Тут мы взглянули на одинокий кактус и загрустили.
– Ну, если вы здесь, – неуверенно сказал Дима, – то я тогда пойду. – Злобно взглянул на нас и удалился.
