– Ну… если деньги неплохие, то имеет смысл подсуетиться. Мы могли бы найти человека, который даст десять тысяч, чтобы потом получить гораздо больше.
– Десять тысяч за Шагала? – пошла пятнами Юлька. – Ты спятил, что ли? Вот ведь придурок… Десять тысяч. Не смеши меня…
– Как хочешь. Может, у тебя есть другой план на примете…
– Нет у меня плана.
– И Шагала тоже нет, – подсказала я. Все загрустили и уставились на меня.
– А вдруг меня правда убьют? – поежилась Юлька. – Как думаешь, Машка, могут эти олухи убить человека за десять тысяч?
– Могут и за тыщу, – обрадовал Сашка.
– Я поеду к папе и поговорю с ним. Хоть он и сердит на тебя…
– Только попробуй. Расскажешь ему о долге, он этого хмыря за шкирку возьмет и со своей дотошностью скоренько выяснит, на что я занимала денежки. А уж после этого сам оторвет мне голову, и завтрашнего дня дожидаться не придется.
– Других идей у меня нет, – расстроилась я. И пошла в кухню заваривать кофе.
– Ты мог бы ее уговорить, – тихо сказала Юлька, лишь только я удалилась.
– Я? – развеселился Сашка. – Уговорить обокрасть родного отца? Дура она, что ли? Да и мне с этого никакой пользы, одни угрызения совести.
– Если мы продадим картину, совесть твоя останется довольна.
– Если… – хмыкнул Сашка. – Картины у нас нет.
– Она есть, – зло зашипела Юлька. – И шифр Машка знает, это мне доподлинно известно. Съездит к папочке и возьмет картину. Мы толкнем ее иностранцу, а деньги поделим на троих. По пятьдесят тысяч. Совсем неплохо, а?
– Сколько? – озадачился Сашка.
– По пятьдесят тысяч на каждого. Машка влюблена в тебя, как кошка. Мужик ты или нет?
– Я не могу обманывать любимую женщину.
– За пятьдесят тысяч – и не можешь? Плюс ее пятьдесят – и вы богатые люди.
– Какие пятьдесят тысяч? – спросила я, появляясь в дверях. – О чем вы?
– Так… мечтаем, – вздохнула Юлька.
В молчании выпив кофе, мы немного поскучали, и я, не придумав ничего лучшего, сославшись на головную боль, пошла спать. Однако уснуть не удалось. Багров пристроился рядом и стал увлеченно разглядывать потолок. Потом обнял меня, с чувством поцеловал и уставился уже в мое лицо.
– Ну и что? – не очень вежливо поинтересовалась я.
– Шифр ты, конечно, знаешь?
– Нет. И узнавать не буду.
– Она твоя подруга, и ей грозит опасность.
– Думаю, она преувеличивает. Как бы папа ни сердился, он никому не позволит пальцем тронуть Юльку.
– Но сам-то тронул, и даже не пальцем, а ногами. Если она не врет, конечно.
– Она сама виновата. Папу обманывала, и меня обманывала, хотя я ее лучшая подруга.
– Это обидно, – согласился Сашка. – Но девчонка попала в беду, и надо ей как-то помочь.
– С чего это вдруг такая забота о Юльке? – подозрительно спросила я.
– Никакой заботы, – потряс головой Сашка. – А если и есть, так только о твоем душевном благополучии. Не думаю, что тебя очень обрадует ее гибель.
– Я ей не верю, – вздохнула я. – На самом деле никто не собирается ее убивать. Она все драматизирует, чтобы заставить меня взять у отца картину. Ей нужны деньги, потому что жить она привыкла хорошо, а теперь, когда отец ее бросил, придется отвыкать от хорошего. Впрочем, Юлька красавица, и замену отцу найти ей будет нетрудно. Так что успокойся и не подбивай меня на гнусности.
– А ты злая, Машка, – заявил Багров, глядя на меня пристально и с осуждением. Это показалось обидным.
– Злая, потому что не хочу ограбить отца? Даже ради любимой подруги, которая его обманула? Злая я, злая… А ты либо дай мне уснуть, либо убирайся отсюда.
– Юлька сказала, что мы можем получить по пятьдесят тысяч.
– Заткнись, свое мнение я уже высказала. К тому же деньги мне без надобности: у меня все есть. А если вдруг понадобятся, то я просто попрошу их у папы, а не стану его грабить.
– Ладно, чего ты, – вздохнул Багров. – Я просто хотел выяснить твою точку зрения на это дело.
– Выяснил? Теперь заткнись.
Я отвернулась от Сашки, задышала ровнее, делая вид, что засыпаю. Он потомился немного рядом, потом тихо вышел из комнаты. Подождав минут десять, я тоже вышла и пристроилась на лестнице.
