– Серега им нагрубил, – с готовностью пояснила сестрица. – А они этого страсть как не любят. И маленько вашего за ухо потрепали. По-дружески. А он бегать за ними стал.
Сашка нахмурился и повысил голос:
– Кончай, Серега.
– Помиримся? – предложила я. Выглядел Серега неважно, и я за него немного уже беспокоилась. – Помиримся? – повторила я и доверчиво пошла к нему навстречу.
Он оказался плохим человеком: в ответ на мою готовность все простить и забыть попытался сделать подсечку. У меня это вышло гораздо лучше, Серега хрястнулся наземь, а я, чтобы впредь отбить у него охоту пакостить мне, придавила его коленом.
– Эй-эй-эй, – забеспокоился Сашка. – Смотри не покалечь парня.
– Да мы шутим, – улыбнулась я, поставила парня на ноги и даже отряхнула его футболку, прошептав на ухо: – Дернешься, шею сверну.
Он хмуро посмотрел и затих.
– Кончайте дурака валять, – сказал Сашка, подходя ближе, с сомнением глядя то на меня, то на товарища.
– Да мы и вправду шутили, – оправдывалась я.
– Бегает как страус, – вдруг заявил Серега и добавил: – Господи…
– Может, чайку? – предложила я. – Прямо здесь бы и устроились.
– Колька, – позвал Сашка, – сгоняй за пивом.
– Пиво мы не пьем. В здоровом теле – здоровый дух! – Я расправила плечи, Сашка воззрился на мой бюст и слегка закатил глазки. Надо сказать, что близко подходить ко мне он стеснялся: как видно, считал, что на расстоянии не так заметно, что он кончается там, где у меня начинается подбородок. И совершенно напрасно, я привыкла к коротышкам и уже давно не обращала внимания на такие пустяки. Тут влезла Мышильда, выпорхнула из-под моего локтя и принялась жаловаться Сашке:
– А вот он сказал нам, чтоб мотали отсюда, – ткнув пальцем сначала в Серегу, потом в меня, затараторила сестрица. – А почему мотали? Пустырь-то ничейный, и мы тут никому не мешаем, роем себе и роем. И пугать нас вовсе ни к чему. Женщины мы нервные и… беззащитные, – с легкой заминкой сказала она. Сашка в продолжение Мышильдиной речи безотрывно смотрел на мой бюст. Потом он потоптался немного и сказал:
– Да он шутил просто. Ройте, ройте, – и пошел прочь, слегка пошатываясь. Колька поднялся и, словно во сне, побрел следом, а за ним, чуть замешкавшись, потянулся Серега.
Выждав, когда они скроются с глаз, мы кинулись к забору. К той его части, которая разделяла садовые участки дома номер девять, то есть нашего, и дома номер одиннадцать, то есть ихнего. Я нанесла забору повреждение, выломав две доски, и мы с сестрицей вторглись на чужую территорию. Осторожно пробрались к большой веранде со стороны сада и залегли в кустах. По причине жары парни устроились на веранде пить пиво. Сашка кому-то звонил по сотовому телефону. Я всегда знала, что подслушивать нехорошо, потому и не удивилась, когда мне отвалили на всю катушку. Сашка описывал мой внешний облик, используя следующие выражения: здоровущая, как два арбуза, подушка, а закончил так: «В общем, не девка, а катастрофа. Все на месте, только в пять раз больше, чем у нормальной бабы». И это было сказано о достоинствах, так щедро отпущенных мне природой. Мышильда взглянула на меня сочувственно и прошептала:
– Неинтеллигентные люди.
Тут Сашка перешел на описание сестрицы, и пришла моя очередь ее утешать.
– Неинтеллигенты, – убежденно сказала я, Мышильда кивнула, и мы побрели к дыре в заборе, а потом взялись за лопаты, однако много чего нарыть не успели. Евгений позвал обедать.
После обеда мы опять отправились к фундаменту, но мысль о соседях не давала нам покоя, оттого работа не спорилась. В общем, до самого вечера подглядывали и подслушивали: то мы за соседями, то они за нами, время от времени сталкиваясь возле дыры в заборе и приветствуя друг друга. В результате шпионской деятельности достоверно удалось установить следующее: Кольку звали Веник, Серегу – Шайба, а командиром у них был Сашка, или Клей. Вечером, совершенно измучившись, мы легли спать непривычно рано. Мышильда, сидя на кровати, делала маникюр и размышляла вслух:
– Все-таки странная у этих типов манера давать друг другу прозвища. Вот, например, Клей. Что это за безобразие такое?
– Может, он прилипчивый очень, – выдвинула я рабочую гипотезу.
– Ну, Шайба, понятно, – продолжала сестрица. – Лицо у парня совершенно круглое, словом, очень аппетитная ряха, такую ряху вполне логично назвать Шайбой, а вот Веник?
– Новая метла по-новому метет, – брякнула я, но Мышильда отмахнулась:
– Больно сложно…
– А может, у него фамилия Веников, – обрадовалась я. – Или он чистюля, все за всеми убирает, точно пылесос.
– Так пылесосом бы и звали…
– Может, они незнакомы с достижениями цивилизации?
– Как же, незнакомы. А сотовый?
– Ну… пылесос и телефон вещи разные, – пожала я плечами, теряясь в догадках, чего это сестрицу так разбирает с этими кличками. Через полчаса мы закончили думать вслух и отошли ко сну.
Утром нас ждал сюрприз. Новый раскоп в районе флигеля. Мышильда побледнела от злости и молвила:
