– Ты меня не стесняйся, – по-матерински просто заявила я. – Потому что если у нас с тобой все по- хорошему, так нам ни к чему хитрости и недомолвки. Так кто послал? Бандиты, что ли?
– Ага, – кивнул Сашка с печалью. Я тревожно вздохнула. Потом одернула на нем футболку и заметила:
– Ты смотри, поосторожнее… и вообще… стреляют вашего брата.
– Ты не думай, – торопливо начал Сашка, но, так как это уводило разговор в сторону от того, что в настоящий момент мне хотелось услышать, я решительно заявила:
– Не заводись. Ты выбрал профессию, а я выбрала тебя.
Он благодарно посмотрел мне в глаза, запрокинув голову, и сказал:
– Повезло мне.
– Еще бы, – согласилась я и опять обняла его, после чего мы смогли вернуться к животрепещущей теме. – На кой ляд мы бандитам понадобились? – высказала я искреннее недоумение.
– Как на кой ляд, раз вы на пустыре рылись?
– А чего ж не рыться? Или кто-то из ваших нам родственник и сокровища купца Калашникова своими считает?
– Какие, к черту, сокровища, – зашипел Сашка мне на ухо. – Тут такие дела… – Он примолк, покосился на меня и спросил: – Ты правда ничего не знаешь?
– Век свободы не видать, – поклялась я.
Возлюбленный кивнул и вроде бы успокоился, после чего начал излагать вполне внятно:
– Тут дело такое: в доме этом жил один человек… крутой, одним словом.
– Ленкин ухажер, – подсказала я.
– Ленкин? Ах, ну да… Так вот, год назад менты за ним явились, а он у них из-под носа ушел и пропал. А Ленка из тюрьмы письма пишет, мол, Иван на воле и все такое. А его и след простыл. И вдруг являетесь вы, землю роете да еще и выспрашиваете. Ну, братан и послал меня для выяснения.
– Какой братан? – заинтересовалась я.
– Обыкновенный, брат мой старший.
– А чем он занимается? – еще больше заинтересовалась я, а возлюбленный замялся:
– Так… всем помаленьку. К примеру, тут неподалеку развлекательный центр есть, «Карусель» называется, так он там генеральным директором…
Я успокоилась, итак, Мотыль – Сашкин брат, разумеется, если старший Мотыль, то младшему надо становиться Клеем или придумывать другую кличку, не то получается, что у одной мамы оба сына Васи… Тут я себя одернула и вновь сосредоточилась на Сашке.
– Послал, и что?
– Как что? Выяснять стал.
– А коленную чашечку Иннокентию Павловичу вы повредили? – Бог знает почему вспомнила я о последнем.
– Это не я, – испугался Клей. – Это кто-то другой, я даже не знаю кто.
– Да ладно, – утешила я. – К разговору спросила. То, что брат велел разобраться, более-менее понятно, но мумия-то ему зачем? Похоронить с почестями?
– Не в этом дело… – Сашка явно томился. Он посмотрел на звезды, потом на меня и зашептал в самое ухо, для чего мне пришлось нагнуться: – Его же все искали. С прошлого года. Сплошная неразбериха. Ленка пишет одно, а его-то и нет нигде. Понимаешь?
– Нет, – сказала я. – На что он вам так нужен? Нет и нет, глядишь, объявится, то есть теперь, конечно, не объявится, но чего так уж переживать, не ясно. Или он был всеобщим любимцем?
– Чего ты болтаешь? – вытаращил Сашка глаза и сказал еще тише и еще более зловещим шепотом: – У него были деньги. Большие.
– Ограбил кого? – охнула я, а возлюбленный поморщился.
– Нет. Не то совсем. Общие деньги… долго объяснять. Короче, были при нем большие деньги, и выходило так, будто он с ними смылся, потому что с прошлого июля ни о нем, ни о деньгах ни слуху ни духу. Ну, наши сильно осерчали и даже награду объявили: мол, кто доставит его живым или мертвым… – Сашка опять запнулся и скоренько закончил: – Вот так вот.
Все мои самые черные догадки оказались верны – мумия была ценной, и эти самые ценности у нас увели из-под носа. Грудь вздымалась от праведного гнева, очень хотелось, не сходя с этого самого места, разобраться с татями и разбойниками, ворьем и жуликами и начать с хорошей затрещины Сашке. Однако гнев я до поры до времени укротила.
– А Макс этот зачем здесь? – спросила я ласково.
– Прислали, гада, – невежливо проворчал возлюбленный. – Говорю, вроде ревизора. Смотрит.
– Куда? – не очень-то поняла я.
– Мужика-то нашли, а деньги-то тю-тю…
– Какие деньги? А-а… – опомнилась я. – Неужто он их с собой таскал? – спросила я с легким удивлением. Какими бы олухами ни были бандиты, но тысяча долларов, которые имел при себе Ленкин ухажер, явно не та сумма, из-за которой стоило огород городить.
