– Отсюда. Хочешь, найду тебе кого-нибудь на рояле играть?
Он головой покачал.
– Друзей не выбирают, они сами приходят.
– Ага. А я вот ухожу.
– Это по велению сердца? – подумав, спросил он. – То, что ты собираешься сделать?
Я тяжко вздохнула, но, странное дело, соврать не решилась и покачала головой.
– Ну, и чего путного ты тогда ждешь от жизни? – изрек Виссарион и, разумеется, оказался прав.
– Ладно, не умничай, – осадила его я. – Вот ключи от моей квартиры и деньги хозяйке за год вперед. Все сразу не отдавай, пропьет. Сделаешь?
– Конечно. Не хочешь расставаться с квартирой? – спросил он, хотя вопрос должен был звучать так: «Уверена, что придется возвращаться?»
– Команданте не хочет, – ответила я. – Идейному борцу не пристало жить в моем новом доме. Ладно, салют. Девкам привет и пожелания хорошей погоды.
Я пошла домой и по дороге позвонила Олегу.
– Машину сегодня не присылай. У меня тут дельце нарисовалось на пару дней, я позвоню, как управлюсь.
– Какое, к черту, дельце? – заорал он, парню не терпелось быть героем.
– Личное. К тебе отношения не имеет.
Через полчаса он был у меня – несмотря на занятость. Глаза горели, физиономию перекосило, скандала было не миновать.
– Что происходит? – с преувеличенным спокойствием спросил он.
– Ты собираешься устроить мне сцену, вот что, – ответила я.
– Я требую объяснений.
– Лучше не надо. Поверь, в самом деле лучше.
– Позволь мне самому решать, – начал он, а я вздохнула.
– Хорошо. Я беременна.
Он плюхнулся в кресло, глядя на меня с таким видом, точно подозревал, что я валяю дурака.
– Беременна? – переспросил так, как будто подобное случается раз в две тысячи лет при удачном расположении звезд и долгой кропотливой работе.
– Ага.
– И ты…
– И я собираюсь на пару дней отлучиться с известной целью. Теперь все?
– Ты… это… – Великому адвокату вообще-то не пристало мямлить, но именно этим он сейчас и занимался, а взгляд его метался по комнате, избегая моего взгляда.
– Не ерзай, – посоветовала я.
– Я бы хотел знать…
– Зачем? Любопытство одолело?
– Подожди, я просто хочу знать. Я ведь имею на это право?
– Будь я порядочной женщиной, непременно бы возмутилась, но так как я шлюха, то не стану принимать твои слова близко к сердцу.
– Это мой ребенок? – все-таки спросил он. – Какой срок?
– Одиннадцать недель. Будешь загибать пальцы?
Хоть он и смутился, но, безусловно, высчитывал. Что за народ эти мужики… Спрашивается, на кой черт это ему?
– Ты ведь… я хотел сказать…
– Отправляйся на работу, у тебя дела.
– Это мой ребенок, и ты намерена от него избавиться, даже не посоветовавшись со мной.
Очень хотелось взять его за шиворот и, к примеру, выбросить в окно, но я скромно устроилась на краешке кресла и сказала:
– Давай посоветуемся. Посоветовались? Отлично.
– О, господи, – тихо произнес он. – Кем ты меня считаешь, а? Законченным подонком?
– Разумным человеком, которому вдруг пришла охота повалять дурака.
– Идиотка, – покачал он головой. – Идиотка, ты так ничего и не поняла.
– С моей стороны было бы величайшим свинством по отношению к своему ребенку позволить ему родиться, и ты знаешь почему.
