– Хорошо, давай говорить по-деловому. В конце концов, это в твоих интересах. Даже если мы расстанемся, с твоей прежней жизнью будет покончено, ребенок станет тому гарантией.
Я присвистнула.
– Конечно, мне далеко до порядочных людей с их идеями, но я никогда, слышишь, никогда не буду использовать собственного ребенка… Детей рожают, потому что хотят их, а вовсе не для того, чтобы добиться каких-то целей, по крайней мере в этом я убеждена. Может, я скверный человек, но любой подлости есть предел. Все, проехали.
Он тяжело поднялся и пошел к двери, а я вздохнула с облегчением. Но вечером Рахманов появился вновь, на этот раз со своим шофером. Тот скромно томился в прихожей, косясь на плакат, а мы прошли в комнату.
– У меня несколько вопросов, – деловито начал Рахманов. – И я прошу ответить на них откровенно, по возможности «да» и «нет».
– Валяй свои вопросы, – поникнув головой, сказала я.
– Ты меня любишь?
– Да.
– Ты хочешь быть со мной?
– Да.
– Тебе не претит мысль, что я отец твоего ребенка?
– Как элегантно вы поставили вопрос.
– Отвечай.
– Не претит.
– Ты считаешь, что способна быть ему хорошей матерью?
– Да.
– Ты готова отказаться от прежних обид, вычеркнуть их из памяти и просто радоваться, что бог послал тебе…
– Конечно, да, черт бы тебя побрал, – не выдержала я.
– Тогда поехали.
– Куда?
– На новое место жительства.
– Я вещи не собрала.
– Они тебе не нужны. Поехали.
Уже в машине он сказал:
– Сегодня я разговаривал с Антоном. В голове была такая сумятица… хотелось услышать его совет.
– И что он тебе посоветовал? – усмехнулась я, отворачиваясь к окну, чтобы он не увидел моей усмешки.
– Сказал: если любишь и она ждет ребенка, чего же проще – женись на ней.
– Антона только слушай, у него полно идей.
– А я думаю, он прав. По крайней мере, все для меня стало простым и ясным. Конечно, я не могу на тебе жениться, по крайней мере сейчас, нужно время, чтобы все… утряслось. Но у ребенка будет мое имя, и мы будем вместе. Я тебе клянусь. – И он сжал мою руку.
А я, ответив на пожатие, дала себе слово: если сейчас он сказал правду, я буду любить его всю жизнь, я научусь. Я буду ему надежным другом, и я за него жизнь отдам. Вот так нас разбирало. Надеюсь, мы были искренни тогда.
В приличной мелодраме все бы и закончилось на этой странице, но мы-то не были героями телесериала, жизнь не остановилась, она катила себе дальше, и мы вместе с ней. Беременность протекала очень тяжело. Уже через две недели меня положили на сохранение. Олег приезжал ко мне каждый день с ворохом ненужных подарков, вызывая легкий восторг у персонала и завистливые взгляды будущих мамаш.
Ему очень нравилась его роль, тем более что никаких изменений в его жизни в общем-то не наблюдалось. Он жил как раньше, просто теперь безмерно уважал себя. Честно говоря, меня он тогда интересовал мало. Я думала только о ребенке. Странно было чувствовать, что во мне существует чья-то жизнь и вскоре появится человек, которому я буду по-настоящему нужна, которого я буду любить и который не отвергнет мою любовь.
Я мечтала о нем, и в этих мечтах Рахманов отсутствовал. В них вообще никого не было, только я и мой ребенок. Наверное, еще тогда Рахманов почувствовал это. Иногда в его лице появлялось недовольство, и он спрашивал: «Ты меня любишь?», а я торопливо кивала.
Ребенок родился семимесячным. Мальчик. Рахманов назвал его в честь своего отца – Николаем, что меня вполне устроило. Кто еще, кроме Николая Чудотворца, мог послать мне это чудо? Я любила его еще когда он не родился, а когда он появился на свет, просто спятила. Мне хотелось лишь одного: держать его на руках. Поначалу я очень за него боялась, но все шло хорошо, он быстро набирал вес, и нас выписали домой. Дни потекли однообразные и бесконечно счастливые. Однако очень скоро Рахманов стал тяготиться новой жизнью. Еще находясь в больнице, я чувствовала, что с подурневшим лицом и заплывшей талией действую на него отталкивающе, он наблюдал за тем, как я иду, тяжело и осторожно, и в нем росло раздражение, точно его заманили в ловушку. Но я готова была простить ему это, все, что угодно, готова была простить.
Дома он появлялся ближе к ночи, когда я уже ложилась спать. Зато очень скоро у нас поселилась няня,
