Мои дела его не интересовали, и о своих он говорил сухо, точно выполнял какие-то давным-давно данные кому-то обязательства. Его супруга смотрела на меня с недоверием, то и дело одергивала сына, который пытался выяснить у меня, почему я не живу с ними.
– Ты ведь папина дочь и моя сестра, – сказал он, болтая ногой, чем еще больше нервировал мать.
– Юля уже большая и поэтому живет отдельно, – объяснила она.
– Когда я вырасту, тоже буду жить один, – отреагировал ребенок. – А еще каждый день буду ходить в бассейн и не стану заниматься музыкой.
Через час я решила, что могу уйти, отца это откровенно обрадовало.
– Звони, – сказал он на прощание. Я кивнула.
По дороге домой у меня вдруг заглохла машина. В воскресенье вечером, когда народ еще на дачах или уже отдыхает возле телевизоров, на тихой улочке, куда меня занесло, было совсем пустынно. В машинах я не разбираюсь, и единственное, что могла, – попробовать завести ее еще раз. Безрезультатно.
– Вот черт! – выругалась я, вышла из машины и стала ждать сердобольного проезжего автомобилиста, который либо устранит неисправность, либо дотащит до ближайшего автосервиса. Телефона эвакуатора у меня не было, вот и приходилось рассчитывать на человеческую доброту.
Я ждала уже минут десять, когда наконец появилась первая машина. Роскошная тачка с тонированными стеклами плавно притормозила, я улыбнулась, но улыбка тут же сползла с моего лица, потому что дверь распахнулась, и я увидела господина Долгих. «Забавно, как сводит людей судьба», – подумала я с невеселой усмешкой.
– Здравствуйте, Юля, – сказал он. – Какая-нибудь проблема?
– Машина заглохла.
– Саша, – обратился он к водителю, – посмотри.
Рослый парень вылез из салона и направился ко мне. Улыбнулся, точно мы были знакомы и встрече со мной он очень рад, поднял капот, что-то там подергал и сказал:
– Работы минут на пятнадцать.
– Отлично. Помочь девушке наша святая обязанность. А вы садитесь, Юля, пока Саша трудится, мы с вами немного поболтаем.
В том, что Долгих сидит в своей машине, не было, конечно, ничего поразительного. Но я долгие годы думала о нем с ненавистью и мукой, и эта картинка показалась мне нелепой, слишком будничной, что ли, так что я невольно растерялась.
– Садитесь, – повторил он, и я оказалась рядом с ним.
Растерянность быстро прошла, и я сказала с усмешкой:
– Вы мой ангел-хранитель, всегда появляетесь вовремя.
– Приятно делать добро, – усмехнулся он в ответ. – Особенно когда это ничего не стоит. Вы нервничаете или мне показалось?
– Спешу на работу.
– Ах, ну да… Я слышал, вы работаете в кафе, развлекаете проституток игрой на рояле.
– Самое подходящее для меня место.
– Это вы так сказали.
– А вы подумали. Не стесняйтесь.
– Вы ошибаетесь. Кто вам внушил такие странные мысли? – засмеялся он. Я отвернулась, и на мгновение повисла неловкая пауза. – Ваша машина вам совсем не подходит. Вам нужна спортивная модель ярко-красного цвета.
– Мне и эта сойдет. А вы консервативны, – кивнула я на его машину.
– Это для работы. Для души тоже есть.
– Не сомневаюсь. Я пойду, вдруг вашему водителю понадобится помощь.
– Уверяю, он прекрасно справится. Все-таки вы нервничаете. Отчего?
– Я же сказала, опаздываю на работу.
– Вот как… – Он улыбнулся, и мы опять замолчали.
Улыбка у него была удивительная: нежная, грустная и чуть снисходительная, а глаза странные – взгляд жесткий и скорбный одновременно. Или мне так показалось из-за его улыбки.
– Любопытно, о чем вы думаете, так пристально разглядывая меня? – засмеялся Вадим Георгиевич.
– Вы, по-моему, тоже не страдаете чрезмерной застенчивостью, – ответила я.
– Мне очень нравится ваше лицо.
– Ваше лицо мне тоже нравится.
– А сам я вам не нравлюсь?
– Не очень.
Он рассмеялся весело и заразительно, а я с удивлением поняла, что не испытываю к нему привычной ненависти, скорее любопытство.
