– Ах да, понятно, ты просто не решалась спросить. А теперь…
– А теперь ты сам заговорил об этом. Меня интересует, что за типы устроили за мной слежку, но если тебе пришла охота поговорить о Пашке, давай поговорим. Итак, он отдал тебе кассету?
– У тебя могли возникнуть сомнения? – поднял брови Ник.
– Что ты. Неплохо зная тебя, человек вряд ли станет жмотничать.
– Ты говоришь с иронией?
– С восторгом. Я тобой восхищаюсь. Но ведь парень мог сделать копию. И даже не одну. Так?
– Мог, – кивнул Ник. – Ему пришлось долго убеждать меня, что он этого не делал. Кстати, мне твой парнишка понравился. Держался неплохо, учитывая ситуацию.
– Можно задать вопрос? – спросила я.
– Валяй.
– Почему он остался жив?
– Не поверишь, дорогая, но тем же вопросом я задавался не далее как вчера. И вот что я тебе отвечу: иначе, нежели судьбой, это не назовешь. Парень родился в рубашке: его срок за сбыт наркоты отсидела ты, а он лишь отделался легким испугом. Он уверял нас, что кассету даже ни разу не просматривал и уж тем более не дублировал, уж очень был занят собственной безопасностью. В принципе, похоже на правду. Парень знал, что ненароком заполучил нечто весьма опасное, и хотел поскорее унести ноги, особо не мудрствуя, что с этой штукой делать. В общем, он нас убедил. Но сомнения все равно оставались. Не у меня, у хозяина. Он не хотел, чтобы улика вдруг всплыла где-нибудь. И парня отпустили. Разумеется, мы за ним приглядывали. Но он вел себя образцово, то есть не предпринимал ничего такого, что позволило бы предположить, будто компромат у него.
– Тогда, выходит, Ден напрасно теряет время.
– Выходит. Или не выходит, – усмехнулся Ник. – Что, если твой Француз умнее, чем мы думали? И нечто прелюбопытное у него все-таки осталось?
– Ну так спроси у него, – пожала я плечами. – Ты ведь знаешь, где он.
– А ты?
– Что – я?
– Ты знаешь? – хмыкнул он.
– Нет. И не хочу. Вряд ли наша встреча выйдет особо дружеской.
– Жаль, – вздохнул Ник. – Если Гадюка им заинтересовался, значит, заинтересуются и хозяева: захотят быть уверенными, что он не опасен. А как проще всего узнать, что человек носит в своей душе? Соображай быстрее, детка, ну… Правильно, отправить к нему бывшую подружку, которой, кстати, он кое-чем обязан. Старая любовь долго не забывается, так что тебе и карты в руки.
– Ты хочешь, чтобы я поехала…
Я не успела договорить, Ник меня перебил.
– Не надо никуда ехать, – усмехнулся он и произнес: – Француз в городе.
Странно, что известие так на меня подействовало – точно горячей волной ударило, едва не сбив с ног. Я замерла, глядя куда-то поверх плеча Ника, а он засмеялся:
– Эк тебя тыркнуло, даже завидно, ей-богу! Угадал я насчет старой любви, угадал.
– Он в городе? – переспросила я только для того, чтобы выиграть время и прийти в себя. Кровь стучала в висках, и руки мгновенно вспотели.
– Ты вроде глухой-то не была… В городе, моя радость. Явился. Должно быть, соскучился.
– Живет у матери?
– Нет, у какой-то шлюхи.
– Ты действительно хочешь, чтобы я с ним встретилась? – помедлив, спросила я.
– А ты – нет? – хихикнул он.
Я посмотрела ему в глаза и спокойно ответила:
– Я – нет.
Ник посверлил меня взглядом, но времена, когда это производило на меня впечатление, давно прошли. Он нахмурился и спросил:
– Неужто не любопытно? Ладно, ладно, папуля просто хотел убедиться…
Он не успел договорить, я подошла, оперлась локтем на его плечо и спросила с усмешкой:
– Ты ревнуешь?
– Почему бы и нет? – пожал он плечами.
– Забавно.
– Только не мне, – широко улыбнулся Ник. – По идее, ты должна этого сукиного сына ненавидеть, но бабы такие дуры, что утверждать что-то насчет их чувств наверняка – себя не любить. – Улыбка исчезла с его губ, а глаза стали холодными, точно лед. Он уперся в меня взглядом и тихо заговорил: – Радость моя, если у него что-то есть, это «что-то» должно быть у нас. Ты поняла? У нас. У тебя и меня.
