Я и сама мало что понимала. Неужели я чего-то жду от сегодняшней встречи? Через столько лет? Такое чувство, будто бегу на свидание.
Машина некоторое время не желала заводиться, и я сочла это дурным предзнаменованием, по- настоящему расстроившись. Затем на центральном проспекте угодила в пробку, потеряв терпение и полчаса времени, и наконец-то свернула на улицу Чехова. Я очень торопилась, потому что вдруг подумала: он, может быть, и не придет сегодня, в конце концов, о встрече мы не договаривались. Припарковав машину возле бильярдной, я уже собралась выходить, когда почувствовала странную слабость и некоторое время вынуждена была посидеть, откинувшись назад, слыша стук своего сердца. «Только этого не хватало!» – в досаде подумала я и заставила себя выйти из машины. Я быстро шла от стоянки к бильярдной, считая шаги, чтобы отвлечься.
Посетителей было не так много, как я ожидала, – то ли еще слишком рано, то ли золотые деньки данного заведения уже прошли. Я окинула взглядом зал: кажется, никого, похожего на Пашку. И тут заметила его. Он сидел возле стойки спиной ко мне, и отражение его лица я увидела в зеркале над баром. И сразу же почувствовала боль, а еще снова страшную слабость.
Я замедлила шаги и оттого подошла почти бесшумно, сдерживая дыхание, так что он до последнего мгновения не оглянулся.
– Салют, – сказала я и не узнала свой голос – он звучал хрипло, почти болезненно.
Павел обернулся. Передо мной было его лицо с большими, фантастически синими глазами с приглушенным блеском. Удивительно красивое лицо, но недоброе, насмешливое, настороженное, и я поразилась тому, как изменился Пашка. И вдруг имена, которыми я привыкла называть его – Паша, Павлик, а когда сердилась, Пашка, – показались чужими, мой язык не поворачивался назвать его так.
Много лет назад он был красивым парнем, а теперь передо мной сидел красивый мужчина. Лицо дерзкого мальчишки, от которого млели девицы и матери семейств, изменилось, и теперь я с трудом находила в нем что-то общее с тем Пашкой, которого любила и так хорошо знала. И я пыталась разглядеть знакомые черты сквозь маску равнодушия с застывшим на ней особым презрительным выражением, свойственным сильным, сознающим свою силу и жестоким людям. Лицо этого красивого мужчины было злым и грустным одновременно.
– Привет, – ответил он. Голос его остался прежним: нежным, бархатным.
Я села рядом с ним, положив руки на стойку. Он все еще держал в руке пустой бокал, мы смотрели друг на друга, и я разом забыла, зачем я здесь, и только мучительно искала слова, которые должна была сказать ему.
– Ты очень изменился, – наконец произнесла я совсем не то, что хотела.
Он усмехнулся краешком губ.
– Ты тоже. Очень красивая и очень уверенная в себе женщина. Успешная, – добавил он и улыбнулся шире.
– Шутишь? – хмыкнула я.
– Нет, – покачал он головой. – Хотя впечатление может быть обманчивым, тут я спорить не буду. Ты зачем пришла? – резко сменил он тему. – Ведь не станешь же ты утверждать, что заглянула сюда случайно и с удивлением обнаружила меня сидящим у стойки.
– Давно в городе? – ответила я вопросом на вопрос.
– Почти месяц.
– Вот как… И не позвонил?
«Зачем я это говорю, – думала я в панике. – Зачем? Глупые ненужные слова».
– Не предполагал, что ты все еще живешь с отцом, – пожал он плечами.
– Но мог бы предположить, что у него есть мой телефон.
– Извини, как-то не пришло в голову. Значит, ты узнала, что я приехал, и поспешила сюда.
– Тебя это удивляет? – спросила я едва ли не со злостью.
– Нет, почему же. Я рад, что вижу тебя, и вообще… От кого ты узнала, что я здесь? – Он улыбнулся, а взгляд был насмешливым.
– От Ника, от Никиты Полозова, – ответила я, глядя в его глаза. На мгновение они изменили выражение, но лишь на мгновение.
– Вот как… – кивнул он. – Говорят, вы с ним большие друзья.
– Говорят.
– Да? – Он засмеялся. – А мне твой друг никогда не нравился, полное дерьмо, по-моему.
– Кто бы спорил, – усмехнулась я.
Павел покачал головой, вроде бы сомневаясь в моих словах, и продолжил:
– Так что Нику от меня понадобилось?
Он был уверен: я здесь потому, что мне приказал Ник, другие варианты вроде бы даже не рассматривались.
– Чашку кофе, – попросила я бармена. Павел наверняка решил, что я тяну время. Впрочем, так оно и было. Я получила кофе, сделала глоток, а потом ответила на вопрос:
– Ты слышал что-нибудь о типе по кличке Гадюка-Ден?
– О боже! – закатил глаза Павел и головой покачал. – Он кто-то вроде терминатора?
– Вроде. Нет, во много раз хуже, потому что неприятности от него вполне реальные.
