– Не позвонил, – согласно кивнул он, обнял меня и привлек к себе. – Прежде чем свалиться тебе на голову, следовало узнать: а придется ли кстати мой визит?
– Вот как… – Я поудобнее устроилась на его плече и чувствовала себя счастливой, теперь все, что бы он ни сказал, уже не имело значения, лишь бы сидеть вот так и видеть его. – И что ты узнал?
Он все-таки нахмурился.
– Много чего. О твоей дружбе с Ником. О том, что ты любовница самого говорливого парня в городе, который неплохо смог заработать на своем даре.
– Это ты о Рахманове?
– Ага. Что ты родила ему ребенка. Вы расстались, и он забрал ребенка себе, а ты вновь спуталась с Ником. Это похоже на правду?
– Похоже.
– Ты действительно оставила ему сына?
– Вариантов не было.
– Ясно. Но ты надеешься его вернуть?
– Иногда такая мысль посещает, но все реже. Сына, конечно, можно выкрасть и бежать отсюда сломя голову, надеясь, что где-нибудь раздобуду новые документы, в противном случае ребенка ждет незавидная участь. Маленькие дети иногда болеют, и первый же такой случай приведет к серьезным трудностям. К тому же в последнюю нашу встречу он заплакал, увидев меня, и потянулся к няне.
– То есть ты готова от него отказаться?
– Нет. Но я хочу, чтобы мой сын был моим сыном, а не ребенком, которого я украла у отца.
– Ты считаешь это возможным? – удивился Павел.
– Я была уверена, что Рахманову ребенок не нужен, что он вышвырнет нас из своей жизни, глазом не моргнув. Сколько на свете отцов, готовых навеки проститься с родным чадом при первой ссоре с дражайшей половиной…
– Но он оказался не из таких?
– Его сводит с ума мысль, что я его использовала. Это причина его несговорчивости. Хотя Антон убеждает меня, что Рахманов любит сына. Возможно. Поцелуй меня, пожалуйста, – попросила я.
Он улыбнулся, а потом поцеловал. Я счастливо засмеялась, потому что его взгляд отяжелел от желания, и я откинулась на спину, изнывая от любви, как от боли.
Комната тонула в темноте, я нащупала выключатель настольной лампы, вспыхнул свет, и я на мгновение зажмурилась, а потом повернула голову. Павла рядом не было. Я сама удивилась тому, как это меня испугало.
– Павел! – позвала я.
– Ты проснулась?
Голос доносился с кухни. Я вздохнула с облегчением и тут же почувствовала что-то вроде стыда. Вести себя так, как я, – верный способ лишиться возлюбленного.
– Мне приснился плохой сон, – виновато соврала я, появляясь на кухне.
Павел стоял возле окна, курил, свет в кухне не горел. Его лицо в свете фонаря во дворе казалось усталым, даже измученным. Он выбросил сигарету и улыбнулся.
– Ты похожа на испуганного ребенка, – сказал ласково.
– Это все сон.
– Что тебе приснилось?
– Не помню. Просто осталось тревожное чувство.
– Скоро все твои сны будут счастливыми. – Я подошла ближе, и он обнял меня. – Сейчас мне кажется, что мы не расставались. Все, как прежде.
– Это хорошо?
– Конечно. – Он засмеялся.
– Тогда почему ты не спишь?
– Так… бессонница. Наверное, не могу поверить в свое счастье.
Я не поняла, говорит ли он серьезно или с иронией.
– А я могу, – сказала я, прижимаясь к нему. – Ты ведь любил меня, правда? Тогда, давно… – спросила я, хотя знала, что спрашивать не стоит.
– Конечно.
– И эта открытка… ты хотел как лучше, верно?
– Ты умница, все прекрасно понимаешь.
Теперь я была уверена: он говорит с усмешкой, и испугалась, а потом разозлилась на себя, что завела этот разговор.
– Прости меня, – торопливо сказала я.
Он наклонился ко мне, и я хорошо видела усмешку на его губах.
