– Он опять сбежал! Он, как когда-то, оставил меня. Он ушел, а я нет.
Я чувствовала, как у меня дергается правое веко, наверное, это было похоже на нелепое подмигивание и казалось отвратительным, потому что лицо Антона страдальчески сморщилось. Он обнял меня и прижал к себе, а потом взял на руки, точно я была ребенком, и ходил по комнате, как ходят, когда хотят успокоить дитя. А я, обняв его, заплакала, впервые за все это время, но слезы не принесли облегчения.
– Не беспокойтесь, – сказал он, положив меня на диван. – Мы все сделаем, как надо. Вам в самом деле незачем ехать.
– Уходите, – сказала я и отвернулась к стене.
Те дни почти не остались в памяти. Только обрывки воспоминаний, друг с другом вроде бы не связанные. Долгие допросы, одни и те же слова, повторенные много раз.
– Я понимаю ваше состояние, но мой долг найти убийцу вашего мужа, и я вынужден задать вам еще несколько вопросов.
Я на мгновение возвращаюсь к реальности и киваю. Отвечать на вопросы следователя нетрудно: я монотонно повторяю «нет» и говорю правду. Что я знаю о Павле? Очень много и ничего. Я знаю его голос, его тело, я знаю его привычки и его улыбку, я так хорошо его знаю… На что он жил? Какая разница! Теперь его нет.
– Кто мог желать его смерти? У вас есть какие-то подозрения на этот счет?
– Нет, – говорю я, хотя знаю ответ на этот вопрос. Я расплачиваюсь за грехи чужими жизнями. Только следователь меня не поймет, и я опять говорю «нет».
– Квартира, в которой произошло убийство, принадлежит некой Стефании Зарецкой. Как вы там оказались?
Я что-то отвечаю, но мой ответ следователю не нравится, он хмурится, глядя на меня.
– На месте преступления обнаружена крупная сумма денег. Вы знали о них?
– Нет.
– У вас есть какие-то соображения, откуда они могли появиться?
– Нет.
– Вы расписались с Тимофеевым незадолго до его смерти. Как долго вы встречались?
– Несколько дней.
– И сразу решили пожениться?
– Мы знали друг друга давно. Очень давно.
Следователь кивнул.
– Говорят, ваши отношения простыми не назовешь?
Я нахмурилась.
– Вы считаете, что я убила его?
«Наверное, он так считает», – думаю я. Но мне все равно.
– Я этого не говорил, – пожал он плечами. – Но я уверен, вы знаете или догадываетесь, кто это сделал.
– Нет.
«Разве мало желающих заработать? – продолжаю я уже мысленно. – Кто-то приказал, а кто-то убил. Те парни, которых мы встретили на дороге, все-таки добрались до него. Те или другие…»
Возможно, меня бы в самом деле обвинили в убийстве, но были показания соседки. Она видела, как я выходила из квартиры, и видела, как я вернулась. Однако за время моего отсутствия она дважды покидала лестничную клетку: первый раз, чтобы налить воды в ведро, второй раз, когда услышала, что в ее квартире звонит телефон. Она вернулась в квартиру, сняла трубку и услышала гудки, и тут же опять позвонили, потом еще раз. Она решила, что кто-то ошибся номером.
«Убийца вошел в квартиру, когда ее не было, – думала я. – А выйти, чтобы не столкнуться с ней, не мог. Вряд ли он еще до убийства знал номер ее телефона, хотя мог подготовиться и заранее. Женщину надо было убрать из подъезда, и кто-то из тех, кто страховал убийцу, ей позвонил. Парень на углу должен был задержать меня. Все верно. Эти ребята умеют выполнять свою работу».
Следователь, как и я, понимал, что это спланированное убийство. Он понимал и продолжал задавать все те же вопросы: как и почему мы оказались в чужой квартире, от кого прятались, откуда деньги. «Ничего, парень, – хотелось сказать мне. – Я приду в себя и разберусь. Я найду их, обязательно найду».
Я следила за Ником от самого казино, где он ужинал. Он вышел с высокой блондинкой, сел вместе с ней в свою машину, а я поморщилась. Впрочем, блондинка беспокоила меня мало. Я пристроилась за ними на своих «Жигулях», надеясь, что в потоке машин Ник не обратит на них внимания. Вскоре стало ясно: он направляется домой. Бросил джип возле подъезда и в обнимку с девушкой скрылся за дверью. Я достала из-под сиденья пистолет. Он лежал в тайнике, оборудованном в гараже, с тех самых пор, как мне впервые пришла в голову мысль убить Ника. Потом подобные мысли меня оставили, потому что я поняла, давно поняла: дело не в Нике. Но сейчас я думала иначе. Сунула пистолет за пояс джинсов, закрыла глаза, выжидая время. Полчаса, больше я не выдержала.
На двери подъезда домофон, но код я знала. Подбросила ключи от квартиры Ника, ловя их на ходу. Он сам однажды дал мне ключи в припадке великодушия. Добрый старина Ник. Дверь в квартиру открылась бесшумно, я вошла в темный холл. Голосов не слышно, тонкая полоска света из-под двери спальни. Я толкнула дверь, девица в ужасе вскрикнула, заметив оружие в моих руках. Ник резко приподнялся, но, увидев меня, спокойно лег на спину, закинув руки за голову.
– Ну что за манеры, радость моя? – сказал он насмешливо.
