«вашим ребятам» он проглотил, глазом не моргнув. – Мы познакомились в Питере, пару недель он жил у меня, а потом исчез. Я пробовала его найти, но… Похоже, он не оставляет следов.
– Знаешь, какая для меня самая большая загадка? – вдруг спросил Строев. Если честно, я уже думала, что говорить придется мне одной. – Почему ты жива? Он не оставляет следов, – повторил он с усмешкой.
– И это внушает вам определенные надежды? По-вашему, он придет за мной?
– Разве тебя уже не пытались убить?
– Пытались, – кивнула я. – Только во всем этом деле царит большая неразбериха, потому что вовсе не Валерка пытался меня убить.
– Тогда кто?
– Понятия не имею. Но не он.
– Я тебе не верю, – ответил Строев. – Ты врешь или заблуждаешься. Мне все равно. Он здесь. И я его найду.
Тут к столу подошла вампирша, и я испугалась, что разговор окончен.
– Вы думаете, я бы не узнала человека, с которым спала? – спросила я сердито.
Строев поднял взгляд на свою подругу и буркнул:
– Погуляй где-нибудь.
Девица поспешно удалилась, никак не продемонстрировав своего негодования.
– Я узнаю его.
– По-твоему, оставив тебя в живых, он не позаботился о том, чтобы сменить внешность? Наверняка у него сейчас другое лицо, он может быть старше, моложе, он может быть кем угодно. Ты не узнаешь его, даже если он с тобой рядом.
– Теперь понятно, – кивнула я. – Вы уже лопухнулись дважды. Я права?
– Не слишком ли много ты знаешь? – зло спросил Строев, перегнувшись ко мне. Взгляд, которым его слова сопровождались, мне не понравился.
– Что говорит только об одном – я не зря болталась в городе, – быстро ответила я. – Отметка на телах жертв – это не крест, это фирменный знак Стрекозы.
Строев присвистнул.
– Ты действительно не зря здесь болталась. Или я ошибаюсь и ты знала о Стрекозе раньше?
– Маловероятно. Он ведь из бывших фээсбэшников, а они умеют хранить свои секреты.
– Тогда откуда?
– Слушаю внимательно, о чем говорят люди, и еще внимательнее отношусь к тому, о чем они молчат. На днях имела счастье беседовать с его бывшими коллегами. Они ведь его тоже ищут. – Строев кивнул и нахмурился, а я продолжила: – Они считают, что он мертв. – Это произвело впечатление, в лице моего визави особых перемен не наблюдалось, но взгляд застыл. – Стрекоза мертв, – повторила я. – Они уверены в этом. И пытаются разобраться, что за чертовщина происходит. Его последнее дело – убийство в Питере. Если Стрекоза – Валерка, выходит, он болтался там еще месяц после убийства. Странно, не так ли? А потом исчез, забыв убрать свидетеля, то есть меня.
– Ты считаешь, к убийству Стрекозы приложили руки фээсбэшники? – подал голос Строев.
– Уверена. Честь мундира и все прочее. Они не заинтересованы в огласке. Он просто исчез. И вдруг его метка всплыла вновь. За тысячу километров от Питера. Сначала два трупа, мужчины примерно одного возраста и одинаковой комплекции. Фээсбэшники знают, что Стрекозы нет, но кто-то действует так, как действовал бы он. Кто-то имитирует Стрекозу.
– И что ты думаешь по этому поводу? – усмехнулся Строев, но чувствовалось, что мой ответ его очень интересует.
– Я думаю, кто-то получил заказ, – понизила я голос. Наступал самый опасный момент. – И тут мне приходит на ум убийство в Питере. Погиб сын криминального авторитета. По крайней мере, так мне сказали. Парню вырезали сердце, вспороли живот… Для любого отца это страшное испытание, а для… Ничего удивительного, если он пожелал, чтобы с убийцей сына поступили так же.
– Если ты просто девчонка из Питера, которой не дает покоя смерть подружки, то должен заметить, что ты исключительно догадлива, – съязвил Строев.
Я не стала обращать внимание на его тон, а главное, на словечко «если». И продолжала:
– Не знаю, что его привело в этот город. Возможно, фотография, которую Светлана поместила в Интернете…
Строев усмехнулся:
– Смешно, правда? Все ищут этого типа, и вдруг…
– Со стороны убитого горем отца было логично обратиться к вам, – продолжала я свою мысль, очень опасаясь, что переступила черту.
Но Строев спокойно кивнул:
– Логично.
– И ваши люди стали действовать. Вы приглядывали за Светланой, надеясь, что он появится.
– И он появился. Только мои олухи его прошляпили. Неплохо для покойника, а?
