врачи запретили ей жить в Питере, для нее это стало настоящей трагедией. Спасибо вам огромное, что помогли ей. Жаль, что из-за здоровья…
Мне стало ясно: Светка не посвящала мать в наши взаимоотношения, а свой отъезд из Питера объяснила нездоровым климатом.
– Я удивилась, что вы не приехали на похороны. А потом вспомнила, что Света говорила: вы часто и подолгу бываете в командировках.
– Да, я недавно вернулась из-за границы.
Валентина Ивановна собрала на стол, разлила чай, посмотрела на меня и тяжело вздохнула:
– Вот такие у нас дела.
– Валентина Ивановна, простите, что я говорю об этом…
– Никто не хочет искать убийцу, – быстро произнесла она. – Сколько времени прошло, а никому никакого дела… Мою девочку убили, а теперь они выгораживают убийц.
– Кто «они»?
– Те, кто должен их найти. Они ничего не делают. Потому что все знают, кто настоящий убийца.
– Вы имеете в виду вице-губернатора?
– Конечно. Я говорила Светочке, как это опасно. Но она была такой бесстрашной. Она сказала, что не может и не будет молчать. А теперь мой ребенок лежит в сырой земле, а этот… Извините… – Валентина Ивановна достала платок и вытерла глаза. – Нервы у меня не в порядке. Моя дочь погибла, а они выдумывают разные небылицы.
– Что вы имеете в виду?
– Папку с документами. Я знаю, папка была. Светлана с ней не расставалась. И когда приезжала ко мне, папка была у нее в портфеле. Я сама ее видела.
– Папку или бумаги?
– Папку, – вздохнула Валентина Ивановна. – Света говорила, что они очень важные.
– И вы не спросили, что это за бумаги?
– А что я понимаю в бумагах, Ланочка? Я просто беспокоилась за дочь. А они сказали, что там была инструкция, как вызывать дьявола. Разве это не издевательство? Вот увидите, бог их накажет.
– Больше Светлана вам ничего не рассказывала?
– Она редко приезжала. Работа. И я не могла к ней приехать. У меня ведь две козы. Держу в сарайчике. Соседи недовольны, но… разве на мою пенсию мыслимо прожить? Никак не соберусь с силами разобраться со Светиными вещами. Ее квартиру надо продавать – квартплата большая, я и за эту-то с трудом плачу. Хотела квартирантов пустить, но кто пойдет в дом после случившегося. Да и ремонт там надо делать. Света была равнодушна к таким вопросам. А вы где остановились?
– В гостинице.
– Почему? Ах да… ваши родители… Может, поживете у Светы? Ой, я хотела сказать…
– С удовольствием, – кивнула я.
– Хорошо, тогда я сейчас принесу ключи. – Валентина Ивановна сходила в комнату и назад вернулась со связкой ключей. – Вот. Адрес вы знаете. Она купила эту квартиру полтора года назад. Так радовалась – наконец-то свое жилье. Меня к себе звала. А теперь… Вы виделись с Агнессой? – несколько неожиданно сменила женщина тему.
– С кем?
– С Агнессой. Это подруга Светочки. Очень милая женщина, медик по образованию. Она намного старше, но они очень подружились. Вам непременно надо с ней поговорить. У Светочки над телефонной тумбочкой написан номер ее телефона. Прямо на стене. Увидите.
– Спасибо, – сказала я, поднимаясь. – Перед отъездом я загляну к вам, чтобы вернуть ключи.
Валентина Ивановна вышла меня провожать. Я махнула рукой на прощание и поторопилась покинуть двор, чтобы не видеть ее сгорбленной фигуры и ее глаз. Наличие у Светки подруги обнадеживало. Пока все дружно говорили лишь о ее дурном характере, склонности к неумеренным фантазиям и откровенному вранью. Может, подруга знает нечто, что поможет найти ту самую ниточку… Хотя… Милицию подруга наверняка тоже заинтересовала, а с ниточками и у них, как видно, не густо.
Светка купила квартиру уже после своего возвращения из Питера, и я понятия не имела, где она находится, но выяснить это было делом двух минут. Нужный мне дом располагался не так далеко от центра города, на тихой улочке довоенной застройки. Дома особо глаз не радовали – штукатурка обвалилась, во дворах покосившиеся сараи, дороги вокруг тоже требовали ремонта. Правым колесом я влетела в лужу, которая оказалась глубиной с океанскую впадину, и зло чертыхнулась. Машине нет и года, но таких испытаний она долго не выдержит.
Дом был трехэтажный, выкрашенный розовой краской, с палисадником, в котором еще лежал снег, и металлическими козырьками над дверями подъездов. Подъездов было два, причем в котором из них семнадцатая квартира, оставалось лишь догадываться. Рассудив, что квартир в доме двадцать с небольшим, по четыре на каждом этаже, я направилась к подъезду, который сочла вторым, и оказалась не права. Распахнула деревянную дверь и увидела почтовые ящики – нумерация здесь начиналась с единицы. Пришлось возвращаться к другому подъезду. Дверь здесь была металлическая, хотя кодовый замок и сломан. Однако подъезд, несмотря на это, порадовал чистотой.
Я поднялась на второй этаж, неторопливо достала ключи, вставила в замок. Дверь открылась с легким щелчком, и я вошла в прихожую, нащупала выключатель. Вспыхнула слабенькая лампочка на длинном шнуре без абажура. Прихожая была довольно большой, но захламленной, огромный шкаф занимал чуть не половину площади. Старый, облезлый, он наверняка остался от прежних хозяев. Заперев входную дверь, я сделала несколько шагов, заглянула в кухню. Везде слой пыли, на столе забытая чашка, зеркало завешено черной шалью.
