желаю, поэтому будем считать его плохой новостью. Давайте вторую.
– Наше мельтешение в городе не осталось незамеченным.
– Ага. Значит, начальство шею намылило?
– Уберегся, но с утра я был в милиции, – поскучнел еще больше Ковалев.
– И наконец-то узнали, кто такой Талызин?
– Узнал, – поморщился он. – И это третья плохая новость.
– Надеюсь, парень жив-здоров?
– Меня это не особо порадовало. Парень в милиции известен.
– Чем знаменит?
– Как выяснилось, он входит в группировку некоего Григория Горелова.
– Гриши Меченого, – кивнула я.
Алексей Дмитриевич поднял брови и совсем было решил выразить свое удивление словесно, но я усмехнулась и напомнила:
– Не забывайте, это мой родной город, и я долгое время работала здесь в газете. Так что грех мне было бы не знать такого выдающегося человека.
– Вы с ним лично знакомы?
– Бог миловал. Но наслышана. Был слух, что его взорвали в собственной машине. Что, врали люди?
– Люди не врут. Взорвали, но неудачно, то есть ему-то как раз повезло. Правда, теперь к его изувеченной физиономии прибавилась хромота.
– Гранатку под педаль сцепления сунули?
– Все-то вы знаете… – съязвил Ковалев.
– Мыслят стандартно, с ними неинтересно. Помнится, своим прозвищем он обязан вмятине на лбу, тоже являющейся следом неудавшегося покушения. Выходит, везунчик он у нас, Гриша Меченый. Чем он теперь занимается? Открыл собственное дело или в депутаты подался?
– Скажете тоже…
– Неужто до сих пор с пистолетом бегает, точно пацан?
Алексей Дмитриевич покачал головой в досаде.
– Не пойму, что вас так веселит?
– В основном реалии нашей жизни. Время идет, а ничего не меняется.
– Кое-какие перемены есть. Фамилия Строев вам что-нибудь говорит?
– Нет. А должна?
– Значит, вы все-таки отстали от местной жизни, – удовлетворенно кивнул участковый. – Теперь он тут в определенных кругах самый главный, а Гриша Меченый у него вроде как на побегушках.
– Занятно. И что Строев?
– Вот у него и собственное дело, и даже в депутаты он подумывал, но злые люди не позволили.
– Да уж, совсем совести у некоторых людей нет, – прокомментировала я довольно двусмысленно.
Мой спутник пропустил мой сарказм мимо ушей и продолжал «докладывать»:
– Свою связь с криминалом особо не афиширует, но и не стесняется.
– То есть теперь в городе заправляет он?
– Есть группировки, которые существуют как бы отдельно, но, по большому счету, с ним приходится считаться всем.
– Ясно. Чем же мы не угодили такому большому человеку? – Я вспомнила о вчерашнем визите и задумалась. Стоит рассказать о нем Ковалеву или не стоит? Пожалуй, торопиться ни к чему.
– Чем не угодили, не знаю, но то, что вам в городе оставаться опасно…
– Это мы уже обсуждали. Давайте все-таки подумаем, чем вызван внезапный интерес Строева ко мне?
Ковалев пожал плечами. Заговорил задумчиво:
– Если учесть, что его люди вертелись возле вашей машины…
– То логично предположить, – подхватила я его мысль, – что их интересовала квартира Светланы. Они обратили внимание на свет в ее окнах так же, как и вы. Но тогда у меня возникает вопрос: с какой стати им интересоваться ее квартирой? А они ею интересовались. Если учесть, что хозяйка несколько месяцев как мертва…
– Чепуха получается, – кивнул Ковалев.
– Вот именно. Однако эта публика просто так ничего не делает. Следовательно, интерес был, и немалый.
– Чепуха, – в досаде повторил Ковалев. – Зачем Строеву ее квартира?
