– А ты храпишь. Я о тебе не сказала ни слова. Ни своему приятелю, ни ментам. То есть ему я сказала, что в моей постели был старый знакомый. Не могла же я сознаться, что тащу туда кого попало. А для ментов ты случайный прохожий, который спас меня по доброте сердечной.
– Честно? – помедлив, спросил Пашка.
– Странно, что ты сомневаешься. У меня такой искренний голос, и вообще я честная девушка. Ну так что, ты придешь?
– Я подумаю. Но если там менты…
– Я поняла: ты будешь отстреливаться до последнего патрона, а последний предназначен мне.
– Знаешь, что я о тебе думаю?
– Нет. И не хочу.
Я дала отбой и стала ждать Пашку. Даже если за гостиницей приглядывают, я не сомневалась в его способности прошмыгнуть незаметно. Дверь я оставила незапертой, и через полчаса он появился.
– Ну… – сказал сурово.
– Сиди здесь. Я сейчас.
– Куда ты?
– Спущусь к банкомату.
– Гризли торчит возле гостиницы, – сообщил он.
– Думаешь, ночью…
– Я уже сказал, что думаю по этому поводу. Гризли ни при чем. Ночью они проглядели все самое интересное. Решили, что ты видишь сны, и свалили. Теперь, поди, локти кусают.
– Наши мысли схожи, – кивнула я.
– Ты мне объяснишь, в чем дело?
– У меня такое впечатление, что ты лучше меня все знаешь.
– Ага, – хмыкнул он, а я отправилась в холл гостиницы, где стоял банкомат.
Когда я вернулась, Пашка сидел в кресле и разглядывал свои руки. Особого беспокойства я в нем не обнаружила. Бросила на стол доллары и устроилась на кровати.
– У меня к тебе деловое предложение. – Он покосился на доллары и нахмурился. Сие, судя по всему, должно было означать, что он весь внимание. – Ты слышал об убийстве? Женщину прибили к полу кухонными ножами.
– Конечно. В городе только о нем и болтают.
– Неудивительно. Я думаю, это сатанисты. – Он моргнул, но более свои сомнения никак не выразил. – И у меня есть повод считать, что они окопались на Верхнем кладбище. Для ритуалов им нужны трупы. Свежие. Вот они и решили быть поближе к ним.
– На Верхнем кладбище давно не хоронят, – усмехнулся Пашка.
– Ошибаешься. Хоронят, если есть место рядом с родственниками. Одна такая могилка у меня на примете.
Теперь он даже не пытался скрыть растерянность.
– И чего?
– Надо проверить мои догадки. Разрыть и посмотреть.
– Что посмотреть?
– В каком состоянии труп. Не подвергался ли он каким-либо ритуальным воздействиям.
– Это у тебя юмор такой, что ли?
– Сейчас я говорю абсолютно серьезно, – назидательно изрекла я и даже подняла вверх указательный палец. Пашка на него уставился, потом кашлянул, а я продолжила: – Физически мне такое не под силу. К тому же я опасаюсь болтаться ночью по кладбищу в одиночестве.
– Черта лысого ты опасаешься, – не выдержал Пашка.
– Не преувеличивай. Поэтому я хочу, чтобы ты пошел со мной. Ты будешь откапывать гроб, а я стоять на шухере.
– Ты своего дружка позови, – сказал он ехидно.
– Он же мент, – обиделась я, – без бумажки шагу не сделает. А где у меня бумажка? У меня и доказательств нет, одни бредни. Мент не годится.
– Скажи, что ты меня разыгрываешь, – вежливо попросил Пашка.
Я пересчитала доллары.
– Здесь две тысячи. Весь твой долг. Отдашь его, и живи себе спокойно, забыв про Гризли. Всех-то дел, что немного помахать лопатой.
Он облизнулся.
– И ты пойдешь со мной?
