– Как получится. – Обсуждать со мной свои планы Павел явно не спешил, ну и я приставать не стала.
Ночь была звездная, душная. Я хотела окно открыть, да рама приколочена здоровенными гвоздями. Павел, конечно, об этом знал, потому и не беспокоился. Ухмыляясь, я взяла полотенце: хорошая ночь для купания. Озеро тут, рядом. Вышла из комнаты, стараясь дверью не скрипеть. Ступала я осторожно, свет нигде не включала. В холле мелькнула тень, и Мишка спросил:
– Куда это ты собралась?
Значит, я не ошиблась, меня сторожили, и сторожем сегодня был Мишка. В принципе это не имело значения, но для меня Мишка предпочтительней.
– О господи, – сказала я, останавливаясь, – напугал-то как.
– Ты мне зубы не заговаривай, куда намылилась?
– Как куда? – удивилась я, демонстрируя полотенце. – Купаться.
– Серьезно? – ухмыльнулся он. Конечно, Мишка мог разбудить Павла или просто загнать меня назад в комнату, но я надеялась, что его глупости хватит на другое, потому в атаку пошла.
– А что, нельзя? Духота, уснуть не могу.
Мишка хмыкнул глумливо и ко мне полез.
– Чего ж ты меня не позвала?
– Придурок ненормальный, – запаниковала я, пытаясь вырваться.
– Чего орешь, дура?
– Я сейчас не так заору, – сказала я, сбрасывая его руки.
– Под Павла стелешься, – презрительно фыркнул Мишка.
– Дурак, – взвизгнула я, все-таки вырвалась и заныла: – Чего привязался, что мне, искупаться нельзя?
Вот тут бы ему отпустить меня да пойти к Павлу, только мозги у Мишки были в штанах. Он покосился на дверь Павловой комнаты и сказал:
– Что ж, пойдем, искупаемся.
– Тебе нельзя боевой пост покидать, – съязвила я.
– Тебя спросить забыл. Идем.
– Никуда я с тобой не пойду.
– Все девочку строишь?
– Если ты меня хоть пальцем тронешь, все Павлу расскажу: и про водку, и про купание, и про боевой пост.
– Зубов много?
Я резко развернулась и пошла в свою комнату. Там побродила немного, хотела почитать, свет включила, но сразу выключила. И на цыпочках к двери подошла. Тихо. Дверь бесшумно открыла и на цыпочках вышла в холл. Мишки нигде не наблюдалось. Входная дверь была открыта, это озадачило, но ненадолго: Мишка сидел на крыльце и курил.
– Черт надоедливый, – сказала я. – Пойдем. Будешь приставать, ей-богу нажалуюсь.
Ну, мы и пошли. Озеро метрах в тридцати от нашего дома, спустились по тропинке к плакучей иве, и я сказала:
– Так, мальчики налево, девочки направо.
Мишка хмыкнул, а я пошла дальше по тропинке, разделась, повесила одежду на ветку и осторожно в воду вошла. Вода была как парное молоко. Тут луна показалась, звезды по-особенному вспыхнули, я ахнула и поплыла, стараясь не нарушать тишину, и про себя шептала: «Господи, какая красота».
Доплыла до середины озера и назад вернулась. И только тогда про Мишку вспомнила. Его нигде не было видно. Я насторожилась, постояла в воде возле берега, прислушиваясь. Ни звука.
– Мишка, – позвала.
Тишина. Куда он делся? В дом вернулся? Не похоже на него. Тут на меня вдруг такой страх напал, я из воды выскочила, одежду схватила и сломя голову к дому бросилась. На крыльце никого не было, дверь отперта. Я в холл вошла и свет включила. Никого.
– Мишка, – позвала возле двери в его комнату. Тишина. Я дверь толкнула, она открылась, в комнате было темно, но и так ясно: никого.
Я вышла на крыльцо, тревожно вглядываясь в темноту. Все было тихо. Ждала я минут сорок, может, больше. Озябла и в дом вернулась. Дверь заперла. Придет, пусть выкручивается, как хочет, придурок. В своей комнате переоделась и легла. Но сон не шел, я все прислушивалась, было тихо, как в могиле. Потом я все-таки уснула, проснулась в шесть. Вскочила и в холл вышла. Дверь была заперта, Мишкина комната пуста. Тут я здорово испугалась. Надо было срочно что-то решать. Потоптавшись минут десять, я постучала в дверь комнаты Павла и вошла. Он спал, лежа на животе, свесив руку до пола, я его за эту руку подергала, и он проснулся.
– Ты чего? – спросил хмуро.
– Ты куда Мишку послал?
– Чего? – не понял Павел.
