– Ну и не надо, – обиделась я и стала молча пить чай.
Лом хмурился, разглядывая меня исподлобья, и заявил наконец:
– Знаю я, чего ты мне мозги крутишь. Без штанов осталась, вот и запела. Хочешь делом заправлять, вот что…
– Я в дела никогда не лезла. Просил Аркаша совета, я советовала, врать не буду. А дела мне ваши без надобности. И вообще, я устала и разговаривать с тобой больше не хочу. – Я отставила чашку, легла и отвернулась.
Лом вышел из спальни и с полчаса слонялся по квартире. Потом явился опять.
– Ладка, может, поешь чего? – спросил с порога.
– Не хочу, – хмуро ответила я.
– Танька говорит, тебе эти… витамины нужны.
– Танька – дура.
Лом хотел уйти, но в спальне ему точно медом намазали. Он потоптался у двери и подошел ко мне.
– Полежу немного. Башка чего-то болит…
«Было бы чему болеть», – мысленно хмыкнула я, но промолчала. Лежала с закрытыми глазами и ждала, что будет дальше. Лом устроился рядом, не раздеваясь, пялился в потолок и напрягал свои полторы извилины. Судя по всему, очень он был озадачен.
– Врешь ты все, – брякнул наконец где-то через полчаса.
– Что вру? – пришлось мне удивиться.
– Все. Нашла дурака – тебе верить.
– Ну и не верь, – обиделась я и опять отвернулась.
Ночью Лом почти не спал, ворочался, чем очень действовал мне на нервы. Ко мне не лез, и это было действительно странно. Утром я позвонила Таньке и доложила о достигнутых успехах.
– Лед тронулся, – обрадовалась она. – Главное, чтобы мысль эта засела в его глупой голове, а дальше – дело техники.
– Не желают они мне верить… – съязвила я.
– Еще как желают, – хмыкнула Танька. – Я тебе еще когда говорила: от твоих небесных прелестей он спятил давно и надолго.
– Ладно, – я вздохнула. – Что дальше делать прикажешь?
– Пеки пирог.
– Что? – опешила я.
– Говорю, пирог пеки, корми любимого. Прояви женскую заботу и ласку.
– Да ты вконец ополоумела, – разозлилась я. – Какой пирог? Я их отродясь не пекла.
– Ничего, заскочу с работы, сляпаем. А ты подсуетись: закати торжественный ужин со свечами… Лом в конторе?
– Откуда мне знать, где его носит. Лучше б вовсе пропал.
– Типун тебе на язык. Я возлагаю на Ломика большие надежды.
– Вот и возлагай, – посоветовала я и повесила трубку. Сидеть в четырех стенах скука смертная. Я прошлась по квартире и решила попытаться придать ей вид нормального человеческого жилья. Какое- никакое, а все-таки занятие и для дела польза.
Танька заскочила в обед и испекла пирог, записав мне рецепт на листке бумаги. Рецепт я сразу же выкинула, а пирог мне понравился, и я вооружилась ножом.
– Ну что ты делаешь? – хлопнула меня по руке Танька. – Это для любимого.
– Чтоб он подох, – вздохнула я, но нож убрала.
– Прекрати каркать. Ломик не просто еще один придурок, это дар небес. Да второго такого во всем свете не сыщешь.
– Это точно, – кивнула я.
Лом вошел в квартиру и подозрительно принюхался. Я выглянула из гостиной, нерешительно улыбнулась и сказала капризно:
– Я думала, ты пораньше придешь.
Лом хмуро и настороженно прошелся по квартире, забрел на кухню, увидел накрытый стол с пирогом посередине, повернулся ко мне и спросил:
– Это что?
– Ужин, – пожала я плечами. – Попробуй без дела целый день посидеть… А вот это список того, что необходимо купить, чтобы превратить сарай, в котором ты живешь, в нормальную квартиру.
На список Лом не взглянул, заявил с довольно подлой усмешкой:
– А мне и так нравится. И я уже ужинал.
– Да? – Я взяла скатерть за четыре угла и вместе со всем, что стояло на столе, вынесла в
