– Не скажи, ты еще довольно молодой.
– Где переодеваться будешь? Время-то поджимает…
– Вон в тех кустах.
Я нырнула в кусты, торопливо переоделась и осталась довольна собой. Общий вид портили туфли, но с этим ничего не поделаешь: выставлять на просушку обувь моего размера в тот день никто не пожелал. Я прислушалась: где-то совсем рядом, внизу оврага, журчала вода.
– Денис, – позвала я. – Здесь где-то родничок.
Родничок действительно был. Я с наслаждением умылась, почистила туфли, неторопливо расчесалась и ощутила себя человеком.
– А ты чего? – спросила я, Денис скуксился, но умылся.
– Значит, так, – инструктировал он меня, пока мы шагали к рынку. – Вы встречаетесь на остановке. Я пойду пораньше и устроюсь напротив, через дорогу. Там дерево большущее и очень удобное. Приглядеться надо. А ты жди в подворотне, возле складов, сядь на ящики и замри. Если все чисто, я два раза свистну, вот так, – Денис продемонстрировал художественный свист. – Тогда пойдешь. Поняла?
– А то… – хмыкнула я.
Денис взглянул на меня, покачал головой и вдруг спросил:
– Слушай, а тебя как зовут?
– Александра.
– Сашка? Чудно. Пацанье имя тебе не идет.
– Много ты понимаешь. Мама зовет меня Сашенькой, по-моему, красиво.
– Сашенька-Машенька… Топай в подворотню.
Я потопала и, пристроившись на ящиках, пыталась разглядеть, что происходит на остановке. Большое количество граждан, желающих побыстрее уехать, и ничего заслуживающего внимания. Тут я заприметила невдалеке телефон и направилась к нему с намерением позвонить Лариске и узнать, стоит ли ждать соседскую девчонку или все отменяется. Телефон ответил длинными гудками, а я узнала у проходящего мимо мужчины, который час. Пять минут двенадцатого. С удивлением обнаружила, что мои часы показывают то же время, прислушилась к их тиканью и диву далась: странно они себя ведут, то стоят, то вдруг заработают и при этом умудряются показывать точное время.
– Все чудесатее и чудесатее, – произнесла я по привычке вслух. Как раз в этот момент раздался свист со стороны остановки, и я бросилась туда.
Девчушка со спортивной сумкой в руках стояла возле киоска и тоскливо поглядывала по сторонам.
– Здравствуй, Маечка, – обрадовалась я.
– Здравствуйте, тетя Саша. – Она торопливо протянула сумку. – Вам тетя Лариса просила передать.
– Спасибо тебе огромное.
Девчонка продолжала смотреть на меня во все глаза, в ее личике отчетливо читалось недоумение.
– Ты сейчас на троллейбус? – спросила я, чтобы что-то спросить.
– Да…
– Тогда всего доброго. И еще раз большое спасибо.
Я отправилась в сторону подворотни. Оглянулась: девчушка продолжала стоять возле киоска, глядя мне вслед. Не успела я дойти до конца забора, огораживающего территорию старого рынка, как меня догнал Денис.
– Что скажешь, Чингачгук? – усмехнулась я.
– Ничего подозрительного вроде не было.
– Давай зайдем в какой-нибудь подъезд и посмотрим, что нам тут прислали.
Главное, конечно, деньги. Их было около восьми сотен. Такое богатство меня порадовало и слегка удивило: кошелек подружки был тощ, как медведь в апреле. Причина неожиданного расточительства стала мне ясна из письма. Лариска сообщала, что деньги дали друзья, кто сколько смог. Общественность в недоумении, меня ищет милиция, ищет какой-то тип из прокуратуры, еще какие-то типы и мой работодатель в придачу. Я горестно вздохнула, но сейчас все, в том числе и работодатель, волновали меня много меньше, чем мысль о том, где я буду спать этой ночью. Очень хотелось, чтобы была постель, с настоящим матрасом, подушкой и одеялом. Письмо я сунула в карман и полезла в сумку. Надо отдать должное Ларисе: она проявила заботу и понимание, все самое необходимое здесь лежало. Я мысленно поблагодарила ее и задумалась. Денис вертелся рядом.
– Денег прислали? – спросил он тревожно.
– Да. С деньгами пока порядок. Зайдем в кафе, перекусим, не думаю, что это особенно опасно.
– А потом? – спросил мальчишка. Хороший вопрос. Действительно, а что потом? Планы будем осуществлять поэтапно, сначала есть, потом думать.
Мы забрели в совершенно пустынную столовую и смогли потрясти как раздатчицу, так и кассира: на четыре наших подноса они взирали с благоговением, а потом еще минут двадцать с изумлением на нас. Набив желудки, мы немного поскучали на скамейке в парке: Денис оттого, что хотел курить, но вроде бы бросил, а я оттого, что надо было приступать к размышлениям, а в голове пусто. Я совершенно не знала, что мне делать. Однако признать перед мальчишкой свое полное и безоговорочное поражение было совестно, и я попыталась изобразить кипучую деятельность.
– Нам нужно узнать, как себя чувствует Степаненко. Если это возможно, попытаться с ним
