Мои размышления на эту тему были прерваны самым неприятным образом. Едва мы вышли из подъезда, как к нему подкатила милицейская машина и из нее выскочили крупные мужчины, настроенные самым решительным образом, я замерла, как по команде, успев подумать: «Ведь говорил же мне папа: Василиса, ни во что не вмешивайся, а папа знает, что говорит, папу надо было слушать». Но тут вдруг Ряха, весело хихикая, обнял меня за плечи, запечатлев на моих губах пламенный поцелуй, и все это он проделал, не снижая темпа движения. Конечно, в экстремальной ситуации люди и не такое вытворяют, но оказалось, что Ряха вовсе не в беспамятстве припал к моим губам, а вполне с определенной целью: хотел ввести родную милицию в заблуждение.
Приехавшие сурово взглянули на нас, толком еще не решив, заблуждаться им или нет, тут из корзины высунулся Пафнутий. Вид красавца-кота подействовал на стражей порядка самым благотворным для нас образом, они потеряли к нашей компании всяческий интерес и через секунду скрылись в подъезде, а мы, симулируя неспешность, направились к Витькиному джипу, постепенно ускоряясь.
– Черт, – выругался Ряха, все еще обнимавший меня левой рукой, – а моя тачка?
– Нужна ментам твоя тачка, – отозвался Витек.
– Да плевал я на ментов, сам подумай, брат, найдут тачку, и Бритый решит…
– А то он так не решит… – презрительно отмахнулся Витька.
– Квартира на твое имя? – испугался Ряха.
– Нет. Но о ней полгорода знает…
– Конечно, – мило улыбаясь, заметила Груня, – если сюда всех девок таскать…
– Была бы жена путная, стал бы я девок таскать, – возвысил голос Витек. – Если у тебя одни кошки на уме, куда мне деваться?
– Значит, это я во всем виновата? – рявкнула Груня, передала мне корзину с котом и уперла руки в бока. – А кто первый начал?
– Я начал? – подпрыгнул Витька. – Чего я начал? Да я как последний дурак целый год даже ни на кого не смотрел… Такие бабы были, не бабы, а журнал «Плейбой» ходячий, а мне хоть бы хны… Три месяца до свадьбы и еще девять после… Вон хоть Ряху спроси…
– Точно, – охотно вступил тот в разговор, – его царицы соблазняли, но не поддался он…
– Врешь ты все! – совершенно неожиданно перешла на крик Груня. Я-то поначалу решила, что включили пожарную сирену. – Все врешь, душегуб ты, совести у тебя нет совсем, и веры тебе никакой. Год он на девок не смотрел, удивил. Я вот до сих пор ни на кого не смотрю, ну и что, памятник мне поставить, что ли?
– Какая мне с этого радость, если ты и на меня не смотришь? – обиделся Витька. – У тебя в башке одни коты да собаки. Ты зачем замуж выходила? Сидела бы с кошками, дура.
– Сам дурак, – ответила Груня. – Лучше с Пафнутием, чем с таким ослом, как ты.
– Это я осел? – перешел на ласковый шепот Витек.
– А то ты не знаешь. Когда бреешься, в зеркало, должно быть, заглядываешь.
– Вот ща как врежу, – рыкнул Витя и даже замахнулся для большей убедительности, но, честно говоря, впечатления не произвел. Груня насупилась, веснушки на ее лице вспыхнули чистым золотом, и она насмешливо предложила:
– Ну, врежь, если здоровья много…
– Вот дура, – запричитал Витек, а Ряха дипломатично сказал:
– Зачем переводить разговор в плоскость взаимных оскорблений. Давайте спокойно обсудим проблему.
Наблюдая, как из подъезда высыпали грозного вида ребята, я робко кашлянула и предложила:
– Может, мы это… обсудим проблему в другом месте?
Трое моих спутников с некоторым удивлением огляделись и, обнаружив себя стоящими в нескольких метрах от стражей порядка, торопливо загрузились в джип.
Груня смотрела в окно, я прижимала к груди корзину с котом, Ряха вел машину, а Витек сидел рядом с ним и скрипел зубами. Я-то думала, от злости, до тех пор, пока он немного невпопад не произнес свое любимое «ой, блин», а Ряха не поинтересовался:
– Ты чего?
– Того, – хмуро ответил Витек, – сейчас кишки вылезут…
– Откуда? – насторожилась Груня.
– Из брюха, дура, – простонал он и опять заскрипел зубами.
Ряха резко затормозил, повернулся к другу, легонько приподнял его руки и сдвинул полу пиджака, охнул и свел глаза у переносицы. Мы с Груней полезли вперед, чтоб взглянуть, чего такого там увидел Ряха, и очам нашим предстало весьма удручающее зрелище: на белой Витькиной рубахе расползлось зловещего вида багровое пятно.
– Это чего такое? – испугалась Груня. – Это ты нарочно? Это он нарочно, – повернулась она ко мне, – чтоб напугать. Он же придурок.
– Сейчас сдохну, – тихо сообщил Витек, а мы вдруг сразу поверили и перепугались.
Ряха завел мотор и сорвался с места, шепча:
– Потерпи, брат.
Но брат не внял ему и в ответ на заботу сурово поинтересовался:
