засесть? Вот только не очень у меня с грамотностью. Или ничего? Может, найдешь мне кого помоложе да потолковее, а?
– Зачем?
– Как же… я б, к примеру, диктовал, а уж он до ума довел… литературно.
– Тоже мне, апостол выискался, – проворчала я, но Михалыч не обиделся.
– Может, и не апостол, но сподобил господь…
Пока мы пререкались с Михалычем, Груня выпустила кота и устроилась за столом, Витька и Ряха присели на нары поближе к папуле.
– Как твоего батю зовут? – почему-то шепотом спросил Витька.
– Анатолий Васильевич, – отозвалась я, и он позвал:
– Анатолий Васильевич, я это… поговорить бы… в прошлый раз вы…
– Не мучайся, – вздохнула я. – Папа без водки назад не вернется.
– Ага, – оживился Витька. – Ряха, давай в магазин, «Абсолюта» купи, нечего человеку всякую дрянь пить…
Ряха исчез, но вернулся в рекордно короткие сроки. Сообразив, что парни твердо вознамерились получить совет, я перестала сопротивляться судьбе, взяла емкость и подошла к папе. Как только жидкость начала переливаться из бутылки в стакан, папа ожил чудесным образом, то есть протянул руку и слегка приподнял голову, выпил и ушел в астрал. Я села рядом и позвала:
– Пап, ты здесь?
– Здесь, – отозвался он.
– Витька с тобой поговорить хочет. У него дело важное.
– Пусть говорит, – кивнул папа, а я пихнула Витьку в бок.
– Говори.
– Значит, такое у нас дело, Анатолий Васильевич, – откашлявшись, начал тот и минут пять излагал это самое дело.
Папа лежал с закрытыми глазами и вообще признаков жизни не подавал, Витьку это немного смущало, а меня нисколько, я давно к папиным фокусам привычная. Витька закончил рассказ, еще раз кашлянул и затих. Повисло тягостное молчание. Я дрыгала ногами и разглядывала ногти на руках. Конечно, папа у меня гений, это каждый знает, но на его совет в данном случае я бы полагаться не стала. Папа уже который день в астрале и толком сам понять не может, где кончаются сны и начинается суровая действительность.
Я с грустью думала об этом, а тишина начинала давить на уши, потому что все остальные сидели почти не дыша, чутко прислушиваясь. Но папа молчал, и Витька, не выдержав, заговорил снова:
– Анатолий Васильевич, нам бы это… совет. Может, есть какой способ из дерьма выбраться?
– Ищи убийцу, – вдруг изрек папа.
Витька заскучал.
– Само собой, – вздохнул он, – только как же его найти?
Тут папа повторил вчерашний номер, ткнул пальцем в мою сторону и заявил:
– Спрашивай у нее.
Ну, папуля! Что за привычка перекладывать все с больной головы на здоровую.
– Чего у меня-то? – заволновалась я, но папа отключился окончательно и бесповоротно, а все, само собой, уставились на меня в томительном ожидании. – Я ничего не знаю, – поспешно предупредила я и сурово нахмурилась.
– Как ничего не знаешь, если батя твой велел спрашивать у тебя? – возмутился Витька.
– Анатолий Васильевич знает, что говорит, – поддакнул Михалыч. Уж хоть бы этот молчал. Ряха улыбнулся и тоже полез ко мне:
– Ты это, Васена, не держи в себе, дело-то ведь общее…
– Спятили совсем? – рявкнула я. – Где я вам убийцу найду? Я что, по-вашему, комиссар Мегрэ?
– Папа знает, что говорит, – гнул свое Михалыч.
Я покосилась на родителя и кое-какие слова едва не сорвались с моего языка, но дочерние чувства пересилили. Что же делать, если папа у меня гений, могло быть и хуже.
– Ладно, – согласилась я, пересаживаясь к столу. – Допустим, папа прав. Спрашивайте.
– Ну… – Витька обвел всех немного растерянным взглядом. – Кто замочил Шляпу?
– Почем я знаю?
– Васена, – сморщив нос, подала голос Груня, – может, у тебя есть догадки на этот счет?
– Да, – поддержал ее с энтузиазмом Ряха, – на подсознательном уровне. Может, загадка уже разгадана тобой, но ты еще не в курсе. Надо освободить свое сознание…
– Медитировать не буду, – твердо возразила я. – Это опасно. Я вам рассказывала, один папин приятель…
– Васена, не отвлекайся, – прервала Груня.
