– Это он ее убил, – нахмурилась Груня. – Испугался, что она кому-нибудь расскажет… вот тебе и любовь. – И зло покосилась на Витьку.
– Есть такие сволочи, что и родного человека не пожалеют, чтоб свою шкуру спасти, – торопливо кивнул Витька и затосковал. – Как бы этого гада отыскать?
– А чего его искать, – подумав немного, сказала я, – он на улице Николаева живет.
– Откуда знаешь? – спросили они меня в три голоса, вроде бы не поверив.
Я рассказала, как мы с соседом Сашкой выслеживали Нинку. Выходило, что тот самый тип любовник и есть. Во-первых, в случае беды логичнее обратиться к возлюбленному, во-вторых, других парней у Нинки, если верить подруге, не было, значит, и выбирать не приходилось, в-третьих, Груня, пожалуй, права и Нинку в самом деле убил ее любовник, потому что на следующий день в подъезде запахло газом. Конечно, логичнее было бы убрать меня, но он выбрал Нинку, потому что вслед за мной могли прийти менты, раз Нинку видели со Шляпой, а о самом любовнике знать никто не знал.
– Точно, он, – сказала Груня, и все согласились.
– Надо ехать, – кивнул Витька. – Если все так, как ты говоришь, дело, считай, в шляпе. Берем его за жабры и…
Вот это «и» мне не понравилось. Преступника надо сдать в милицию, пусть там разбираются, тогда и от меня все отстанут, я смогу вернуться домой, выйду на работу…
– Стойте здесь, – не дал мне помечтать Ряха, – сейчас машину подгоню. – Вскоре он подогнал «Жигули» песочного цвета, и мы направились на улицу Николаева.
Дом я нашла сразу, а вот с квартирой вышла незадача. Среди ночи не пойдешь выяснять, кто в какой квартире живет, особенно если не знаешь ни фамилии, ни даже имени. Мы приуныли, но Ряха быстро нашел выход, достал телефон, позвонил «02» и сообщил, что в доме номер двадцать семь по улице Николаева заложено взрывное устройство и даже сообщил точное время взрыва: в 2 часа 55 минут.
Услышав это, я заволновалась и предложила бежать отсюда, пока не поздно, но меня не послушали, вместо этого отогнали машину в сторонку под прикрытие двух лип и одной березы, откуда хорошо просматривался нужный нам подъезд, и стали ждать. Минут через двадцать подъехали две милицейские машины, из них вышли несколько стражей порядка и уставились на дом. Похоже, он им не нравился. Далее подъехала еще машина, точнее, микроавтобус, и из него тоже вышли люди. Минут десять первые о чем-то спорили со вторыми, но вторые победили, и все вошли в подъезд, то есть подъездов было три, а стражи порядка рассредоточились.
Через несколько минут на улицу начали выходить жильцы, громко жалуясь на свою судьбу. Какая-то бабка даже вытащила телевизор, и я чуть не сгорела от стыда, ведь никакой бомбы на самом деле не было.
Граждане все прибывали, но парня, который в прошлый раз разговаривал с Нинкой, среди них не было. В машине мне не сиделось, к тому же народ на месте не стоял, все беспрестанно двигались, и я испугалась, что упущу парня, поэтому мы с Груней внедрились в гущу толпы, а вслед за нами и Ряха с Витькой, хотя могли бы в машине сидеть, толку от них никакого, раз они парня в глаза не видели.
Время шло, народ все волновался, а этот тип не показывался. Очень похоже, что дома он не живет, а может, вовсе из города смылся. Где его теперь искать? Выходит, мои неприятности со мной и останутся. Мне стало так грустно и одиноко, что захотелось плакать, а еще больше захотелось на родную кухню, борща поесть, с Юркой поболтать и даже с бабкой поругаться, пусть ворчит на здоровье, вреда-то от нее никакого. Если уж вернуться нельзя, так хотя бы позвонить… Впрочем, бабка сейчас наверняка третий сон видит и моему звонку не обрадуется, а Юрасик звонок не услышит, он вообще на телефон не реагирует, потому что ему никто никогда не звонит.
Я без толку бродила в толпе и прислушивалась к разговорам, а мои спутники то и дело приставали с вопросами:
– Этот? Тот? – Чем очень меня раздражали, потому что нужного нам парня не было.
Прошло часа три, народ за это время устал, разговоры поутихли и даже самые стойкие устроились в глубине двора на зеленой травке, потому что скамеек на всех не хватило. Мы перебрались в машину, и я почти сразу задремала, а когда открыла глаза, выяснилось, что уже утро, моя голова покоится на коленях Ряхи, а сам он спит, уткнувшись мне лицом в спину. На переднем сиденье Витька с Груней тихо разговаривали, а граждан и след простыл, лишь две бабульки, стоя неподалеку от детской площадки, выгуливали своих питомцев.
– Который час? – испуганно спросила я, хотя, по большому счету, какая мне разница, сколько сейчас времени.
– Семь, – ответил Витек. Ряха проснулся, поднял голову и с улыбкой взглянул на мир. Я выпрямилась, потянулась и подумала, что спать в родной постели куда приятнее.
– Жрать хочется, – заявил Витька.
– Ага, – согласилась с ним Груня. – И Пафнутия кормить пора. – Пафнутий спал на руках у Груни, но ничто не мешало ему проснуться в любой момент и заорать дурным голосом.
– Что делать-то будем? – зевая, спросил Ряха.
– Вот что, – заявил Витька, – всем вместе тут сидеть без надобности. У нас два телефона, если этот тип появится, достаточно просто позвонить.
Все с этим согласились, и Ряха предложил сходить в кафе по соседству, которое работало круглосуточно. Я от кафе тоже не отказалась бы, но через минуту выяснилось, что сидеть в машине и ждать парня придется мне, ведь только я знаю его в лицо. Груне надо было купить консервы коту. В общем, в машине я осталась одна и сразу затосковала. Вдруг вспомнила, что машина у нас ворованная, начала с опаской оглядываться и через некоторое время увидела Ряху, он бежал от кафе, высоко поднимая длинные ноги и что-то трепетно прижимая к груди.
Я открыла дверь, и он протянул мне две пластиковые тарелки, прикрытые салфеткой.
– Осторожно, горячее, – сообщил он.
Я взяла тарелки, не зная, куда их пристроить, и сказала:
