– Никаких денег, – отрезал папа и отключился, а мы уставились друг на друга в недоумении, чувствовалось, что Витек не удовлетворился краткой беседой с папой, но дальнейшие попытки вернуть родителя к окружающей действительности успехом не увенчались. Даже на водку папа не реагировал. Пришлось покинуть подвал, так ничего и не добившись.
– Если я правильно понял, – начал излагать свою версию Ряха, – папа сказал, что Сверчок опасный тип и по этой причине готов отдать ему картину без всяких денег.
– Правильно, – кивнула я, – потому что Филонова папа сам нарисовал. Вот пусть Сверчок им и подавится. Когда он своему покупателю картину принесет, тот его на смех поднимет, если, конечно, покупатель хоть чего-то в живописи соображает.
– А если нет? – спросил Витька и задумался.
– Дело дохлое, – заговорила Груня. – Если мы картину не привезем, Самсон решит, что мы хитрим, и мало нам не покажется. Если же привезем и за нее ни копейки не дадут, тоже не очень хорошо. Но в этом случае можно стрелки на Сверчка перевести. Всю эту куплю-продажу он затеял, а мы ее не предлагали, потому что сильно сомневались, что какая-то мазня больших денег стоит.
Витька с Ряхой послушали-послушали и согласились.
– Выбора все равно нет, – кивнул Ряха и широко улыбнулся.
В ту ночь Груня с Пафнутием остались ночевать у меня, а парни уехали решать общую проблему. Происходящее меня сильно беспокоило, и я ворочалась, мешая спать Пафнутию, который вытянулся на моей постели с хозяйским видом. Груня притулилась на самом краешке и боялась шевельнуться.
– Васена, – позвала она, – Земфира кота возьмет?
– Возьмет. А зачем?
– Как же… Филонов не настоящий, покромсают нас с моим дураком на окрошку, а кота-то жалко.
– Не покромсают. Витька что-нибудь придумает.
– Он же придурок, у него в башке отродясь мыслей не водилось. Вся надежда на твоего папулю.
Насчет папули я тоже сильно сомневалась, но высказываться не стала, чтобы не огорчать Груню.
Часов в девять явились парни. Выглядели они страшно деятельными, и Ряха сразу попросил борща. Я накормила их с Витькой, но вопросов не задавала, потому что Варвара и Юрик обретались в кухне. Когда мы вновь оказались в моей комнате, Груня спросила муженька:
– Ну что, договорился?
Он кивнул, но в лице его читалось томление. Чем-то Витька был обеспокоен.
– Кролик, гад, – поделился наболевшим Ряха, который всегда тяготел к разговорам больше дружка, – прет на нас, как бульдозер: мол, ему на ментов начхать, мол, Шляпа – моих рук дело, и труп в багажнике тоже. Еще и грозится. Достал он меня, – возвысил голос Ряха, обращаясь к Витьке. – Пора с ним разобраться по существу вопроса.
– Тебе хорошо, – проворчал Витька, – а мне о семье думать надо. – И покосился на Груню. – Я должен ответственно принимать решения, а не с бухты-барахты.
– Пока Кролик воду мутит, все равно никакой жизни, – гнул свое Ряха, но Витька был непреклонен.
– Забудь о Кролике. Сейчас не о том голова болеть должна.
– А я, брат, все ж таки думаю, пришла пора… – Витька закатил глаза, а Ряха точно споткнулся и уставился на нас. Посидел так, поскучал и вдруг сказал: – Груня, дай мне взаймы кошачью корзину.
– Зачем? – спросила она.
– Надо. Я верну. Пафнутий пока в корзине не нуждается. Мне часа на два, не больше.
Груня подумала и разрешила.
Ряха немного пострадал на диване, после чего исчез, не сказав куда. Витька, пребывающий в большой задумчивости, этот момент проглядел, а потом начал беспокоиться. Кончилось тем, что он тоже куда-то уехал, а мы пошли выгуливать Пафнутия.
Часа через три Ряха вернулся с корзиной в руке. Мы в это время были на детской площадке, а когда вошли в комнату, Ряха сидел за столом возле окна и что-то мастерил, весело напевая. Витька приехал только к обеду. Увидев хлопочущего дружка, хмыкнул и потопал на кухню есть борщ. Сильно занятый Ряха от пищи отказался.
– Ты чего делаешь? – спросила я, когда мы остались вдвоем в комнате.
– Одну штуковину, – охотно пояснил он, но я не очень-то поняла и переспросила:
– Какую штуковину?
Только Ряха собрался мне объяснить, что к чему, как появился Витька, подошел, постоял рядом, нахмурился и позвал:
– Эй, самородок, только без самодеятельности.
– Что ты, Витя, – ответил Ряха. – Все будет чисто, без шума и пыли. – А я после этих слов сильно разволновалась. Расспрашивать Ряху о его приспособлениях мне расхотелось, потому что совсем-то дурой я не была и от Ряхи с его профессией хорошего не ожидала.
Груня начала требовать вернуть коту корзину, а Ряха силился ей втолковать, что корзина для его дел очень удобная штука. Кончилось тем, что Витька сгонял на рынок и привез ей точно такую же, только дно ее было выстлано красным бархатом. Корзина коту понравилась, и все успокоились, но ненадолго. Витька принялся звонить по телефону и с кем-то подолгу беседовать. После очередного разговора сказал мне, немного стыдясь:
