– Чижик, Чижик…
– Я не очень понимаю, какое он имеет отношение к убийству твоего друга?
– Конечно, – хмыкнул он. – Я тоже не понимаю.
Я уже не пыталась разгадать его загадки, чувствовала только, что настороженность его ребят быстро перерастает в ненависть.
– Я бы хотела поехать на кладбище, – сказала я, выводя вилкой узор на столе. – Это возможно?
– На кладбище? – Он вроде бы не понял.
– Да.
Усмешка во взгляде.
– Хорошо. Завтра утром.
Из дома мы вышли втроем, Бардин чувствовал себя здесь в абсолютной безопасности, и даже Сашка, вечно пребывающий в напряжении, расслабился. Он шел впереди, а мы с Бардиным ждали на крыльце, когда он подгонит джип. Саша садился в машину, Бардин закурил, закрывая лицо от ветра, а я, вдруг почувствовав лютый страх, шагнула вперед и только тогда услышала выстрел. Удар в плечо: и рука моя мгновенно онемела. Я еще ничего не успела понять, как Саша развернул джип, загораживая им крыльцо, а Бардин, схватив меня в охапку, упал на пол холла, ногой захлопнув дверь. Я лежала, прижимаясь к нему, и только когда он спросил: «Больно?» – поняла, что меня ранили. Он поднялся и поднял меня, я чутко прислушивалась, ожидая выстрелов, но стояла такая тишина, что мне стало еще страшнее.
– Где Саша? – спросила испуганно.
– Только о нем тебе сейчас и думать.
Я посмотрела на свою руку, на пол, заляпанный кровью, и решила: «Наверное, я умру», – и в ту минуту это показалось мне благом.
Разумеется, я не умерла. Уже через полчаса в доме собралось человек пять мужчин, я слышала голоса, но никого не видела, лежала в своей комнате, наскоро перевязанная. Вошел какой-то молодой парень и улыбнулся.
– Как наши дела? – Устроился на стуле рядом с постелью и, по-дурацки сюсюкая, сказал: – А вот мы сейчас сделаем укольчик, и больно не будет.
А мне и не было больно, то есть физическая боль была ничто по сравнению с той болью, что корежила меня изнутри. Я ждала, что придет Бардин. Лекарство подействовало, я уснула, а открыв глаза, увидела, что лежу в совершенно незнакомой комнате.
– Коля! – крикнула отчаянно и хотела встать, но голова кружилась, и я опять крикнула.
Открылась дверь, и вошел Саша, посмотрел хмуро на меня и спросил:
– Очухалась?
– Где он?
– Занят. Появится, придет.
Он пришел часа через два. Сел в кресло и поинтересовался:
– Как себя чувствуешь?
– Хорошо.
– Врач сказал, рана пустяковая.
– Конечно. Рука совсем не болит.
– Да? Ты очень бледная. Много крови потеряла.
– Расскажи, что произошло? Кто стрелял?
– Трудно сказать. У меня полно врагов.
– Они выследили тебя и устроили нападение?
– Нет. Один выстрел. Киллер. Скажу по секрету, ужасный недотепа. Саша едва не поймал его. Но ничего, это не к спеху. Я должен сказать тебе спасибо, если бы ты не загородила меня плечом, лежать бы мне сейчас в морге. – Глаза его смеялись, хотя говорил он серьезно.
– Киллер-недотепа, – повторила я.
– Да. Бывает и такое. Спи. Тебе надо больше спать, чтобы скорее поправиться.
Я не хотела, чтобы он уходил, но знала: просить его остаться бессмысленно. Когда дверь за ним закрылась, я натянула одеяло на голову и сказала громко:
– Мне все равно.
Весь следующий день он не приходил. После обеда я вышла из своей комнаты, слегка покачиваясь. Не успела сделать и нескольких шагов, как в глубине коридора появился Саша.
– Чего тебе? – спросил он угрюмо.
– Ничего, – пожала я плечами.
– Сиди в комнате.
– Я не хочу.
