– Очень приятно. А меня можно просто Рома.
– Вы что ж теперь, жить здесь будете? – окончательно перестав соображать, что происходит, спросила я.
– Если ты не против, – совершенно серьезно заявил Роман Андреевич. – У меня квартира двухкомнатная, а мебели никакой. Одна раскладушка, но я на ней почему-то не помещаюсь. – Он поднялся, потянулся с хрустом и, весело глядя, немного мне попенял: – Ты чего телефон рабочий не оставила? Я бы тебя встретил… Прогулялись бы вместе. Я тут целый день по хозяйству, малость прилег, ну и вздремнул.
– Вы по какому праву… – начала я, неожиданно икнула и, вытаращив глаза, замерла с открытым ртом, затем глухо простонала и попробовала еще раз: – Как вы… да что это такое?..
– Ну… – Роман Андреевич испуганно посмотрел на Женьку, перевел взгляд на меня и начал объяснять: – Барахла у меня накопилось, я и постирал. Ты не против? У меня машинки нет, а твою я быстро освоил. – Он сделал паузу, наблюдая за мной, и испуганно пролепетал: – Анфиса, картошечки хочешь жареной? Я ее в одеяло завернул, должна быть горячей. Можно пельменей отварить. Хочешь пельменей?
Я рухнула на диван, Женька пристроилась рядом и как-то вяло пролепетала:
– Давай пельменей.
Роман Андреевич исчез в кухне, чем-то там загремел и принялся насвистывать. Я сидела, пялилась на ковер и пыталась решить, как я должна себя вести в этой совершенно идиотской ситуации.
Дорогой гость заглянул в комнату и весело спросил Женьку:
– А вы Анфисе кто будете?
– Я? Подруга. А вы?
– Как бы это сказать… – Он поскреб бритый затылок и уставился на меня.
– Он меня спас, – пояснила я, внезапно обнаружив у себя дар речи. – А теперь живет, как видишь. Стирает белье и варит пельмени.
– Убрался и в магазин сходил, – обрадовался он и добавил с чувством глубокого удовлетворения: – Я хозяйственный.
– Ага. Только-только из запоя вышел.
– Чего ты, Анфиса? Я ж объяснял: был повод. И что это за запой, на три-то дня? – Он опять исчез в кухне и вскоре позвал нас есть пельмени.
– Вы тут надолго? – решила я разведать обстановку.
– На всю жизнь, – серьезно заявил он. – В ближайшее время командировок не ожидается, я в отпуске, короче, отдыхаю.
– В этой квартире? – уточнила я.
– Если ты хочешь куда-нибудь съездить, только скажи. Ты отпуск отгуляла? Махнем на море? Можно на машине, у меня «девятка», год назад купил, а так и не поездил. Или лучше самолетом?
– Он псих, – обрадовалась я. Женька тоже обрадовалась и кивнула.
– Почему псих? – обиделся Роман Андреевич. – Если б я тебя зимой на юг звал, тогда другое дело…
– Пельмени вкусные, – хмыкнула Женька, и мы замолчали.
Мысли в моей голове скакали, как блохи, но одна была настойчивее всех: как этот тип умудрился запомнить мое имя, ведь пьян был в стельку…
Женька, съев свою порцию, удалилась в ванную. Проводив ее взглядом, Роман Андреевич шепнул:
– Не злись, ладно? Я ж хотел как лучше. Вчера по пьяному делу дал маху, в смысле уснул… по-дурацки получилось. Давай дружить, а?
Меня просто оторопь взяла.
– Чокнулся совсем. Зачем ты мне нужен?
– Я хороший, – совершенно серьезно сказал он. – Ты, главное, успокойся, приглядись ко мне получше и сама увидишь…
Тут раздался телефонный звонок, я сняла трубку и услышала пьяный мужской голос:
– Здрасьте. Чем занимается красивая девушка?
– А вам какое дело? – поинтересовалась я.
Мужчина кашлянул и подхалимски спросил:
– Наш майор у вас?
– Сидит тут какой-то псих здоровущий…
– Здоровущий, значит, наш, – невероятно обрадовались на том конце провода.
– Хотите с ним поговорить?
– Не-а, он вообще-то не велел звонить… Передайте, ежели что, пусть подгребает в сауну на Могилевского, мы там Пашкину звездочку обмываем.
Я швырнула трубку и сказала Роману Андреевичу, настороженно шевелящему ушами:
– Гребите в сауну, Пашкину звездочку обмывать.
