– Не успеет, – заверила Женька.
– А вдруг он приедет, пока мы роемся?
– Чего ему здесь ночью делать? – отмахнулась подружка и первой полезла на стену. Ее устами да мед пить. Она влезла, я передала ей лопаты, затем тоже поднялась на кирпичную стену. Лежа на животе, мы с трудом подтянули стремянку и перебросили ее на другую сторону, спустились и немного постояли, прислушиваясь к ночным шорохам. – Где она? – прошептала Женька.
– Прямо за домом… Слушай, а вдруг здесь кто-нибудь есть?
– Брось, посмотри, дом точно вымер.
Дом действительно выглядел абсолютно нежилым. Малость приободрившись, я повела подружку за собой, и очень скоро мы вышли к клумбе.
– Работы на целую ночь, – зловеще заметила Женька, расчехливая лопаты. Фонарик нам не понадобился, сюда доходил свет фонаря за забором, слабый, но достаточный для того, чтобы различать предметы.
– Все-таки ты чокнутая, – вздохнула я.
– А ты нет, – порадовалась Женька. – Откуда начнем? Логичнее закопать труп в центре клумбы.
– Не логичнее, – возразила я. – Тогда бы пришлось портить всю клумбу. Зачем Козыреву лишние хлопоты? Нет, ее похоронили где-то с краю.
– Может, скажешь с какого? – съязвила Женька.
– А ты спроси у своей интуиции, – не осталась я в долгу.
– Ладно, чего гадать. Начинаем отсюда.
– Георгины жалко, – пролепетала я, и мы начали.
Час мы остервенело перекапывали клумбу, цветы складывали в сторонке, освобождая пространство, затем углубляли яму, постепенно расширяя.
– А вдруг мы и вправду чего найдем? – От этой мысли мороз пошел по коже, то есть до этого момента меня больше занимал вопрос безопасности, а тут я вдруг представила… Да, выступать в роли кладбищенских грабителей ох как несладко!
– Не пугай меня, – проворчала Женька. – Я и так до смерти боюсь. – И, наверное, для того, чтоб поменьше бояться, принялась разглагольствовать: – Мы ее целиком-то выкапывать не будем, нам бы только найти… что-нибудь. Туфлю, платье.
– Заткнись! – рявкнула я, мы испуганно замерли, огляделись и перевели дух.
– Вот чертово место, – пожаловалась Женька. – А тишина какая, точно мы и не в городе, а на кладбище.
– Ты заткнешься наконец? – Я всерьез подумывала огреть Женьку лопатой, но одной в этой дурацкой клумбе будет еще страшней.
– Нам повезло, – вдруг заявила Женька. – Представь, если б здесь была какая-нибудь сигнализация, а так рой себе спокойненько и ни о чем не волнуйся.
– Да уж, – согласилась я и неожиданно заявила: – Хотя о том, что ее нет, сказал Козырев…
– Вот-вот, – кивнула подружка. – И сад не охраняется, и он здесь не живет, и собачка сдохла.
Я выпрямилась, чувствуя, как сердце медленно, но настойчиво перемещается в область пяток.
– Чего ты? – опершись на лопату, спросила Женька.
– А тебе не кажется, что все это здорово похоже на ловушку?
Не успела я договорить, как все пространство сада залил ослепительный свет с четырех прожекторов на заборе. Мы зажмурились, а открыв глаза через некоторое время, смогли различить троих мужчин. Одним из них, безусловно, был Козырев, а двое других – его громилы.
– Чего ж тебе ценная мысль раньше в голову не пришла? – пробормотала Женька.
– А тебе? – съязвила я и посоветовала самой себе умереть достойно, то есть по возможности, конечно.
Три из четырех прожекторов потухли, а один не бил нам в глаза, а просто освещал прилегающую территорию сада. Теперь я могла хорошо видеть Козырева, на его физиономии читались растерянность и беспокойство и при этом ни малейшего намека на коварство и удовлетворение кота, сумевшего поймать мышь возле крохотного кусочка сыра.
– Анфиса, – прямо-таки с отчаянием прознес он. – Что ты тут делаешь? – Парень впопыхах забыл, что мы с ним на «вы», напоминать об этом я не стала: кандидатам в покойники следует быть демократичнее.
– Ищу труп вашей жены, – честно ответила я.
– Поспокойнее, Анфиса, поспокойнее, – прошелестела Женька. – Мне почему-то кажется, что он неплохой мужик.
– Труп моей жены? – вытаращил глаза Козырев, но тут же взял себя в руки и заявил недоуменно: – Труп моей жены кремирован месяц назад.
– Если вы имеете в виду сочинский труп, так вам отлично известно…
Он сделал мне знак молчать, покосился на своих парней и сказал очень спокойно:
– Идемте в дом. Выпьем чего-нибудь и поговорим. Довольно глупо стоять в клумбе в первом часу ночи.
