разговором, мы не сразу обратили внимание на Женьку, а между тем с подружкой произошли разительные перемены. Улыбаться и щебетать она перестала и теперь размазывалась по стенке, слегка закатив глаза. Только мы с Ярцевым решили испугаться за ее здоровье, как Женька слегка ожила, посмотрела на Сергея Витальевича с тоской и отчаянием и спросила:
– Скажите честно, вы шли мимо, и вас неудержимо потянуло зайти сюда?
Ярцев неожиданно покраснел и промямлил:
– Примерно так.
– Это судьба, – простонала Женька, но вдруг приободрилась, рявкнула, глядя на меня, но тыча пальцем в Ярцева: – Немедленно гони его в шею, ты что, смерти моей хочешь?
У гостя отпала челюсть, а Женька стремительно скрылась в комнате, так грохнув дверью, что треск пошел по всему дому.
– Извините, – сказала я, разводя руками. – Моя подруга только что пришла от гадалки, и та совершенно определенно сказала, что первый встреченный ею блондин навеки разобьет ей сердце. Вам просто не повезло.
Ярцев попробовал водворить челюсть на место и почти преуспел в этом, а я, ласково улыбаясь, распахнула входную дверь.
– Всего доброго.
– Всего… – ошалело ответил он и скрылся с глаз, потому что я хлопнула дверью. Если честно, Женькино поведение показалось мне исключительно разумным: во-первых, мента следовало проучить за вредность и занудство, во-вторых, подружка сильно опасалась за свою жизнь, а в-третьих, мне вовсе не хотелось за Ярцева замуж. Я прислушалась, ожидая, не позвонит ли он еще раз или как-то иначе себя проявит, и вскоре смогла различить шаги: весьма поспешные, надо сказать. Довольная, я заглянула в комнату: Женька сидела на диване и хмуро пялилась в одну точку.
– Он ушел, – сообщила я, хотя Женька, безусловно, сама догадалась об этом.
– Чертовщина какая-то, – покачала она головой. – Смотри, что делается.
– Он явился что-нибудь вынюхать…
– Нет, Анфиса. Не зря у меня сердце ноет, все ох как непросто. Я вот сижу и думаю: Козырев, возможно, темнит, но в этой дурацкой истории он точно не главное действующее лицо.
– А кто главное?
– Понятия не имею. Но этот человек рядом и вроде как дергает за ниточки.
– То есть ты предлагаешь вернуться к первоначальной идее: кто-то весьма успешно играет с нами в детектив?
– Вполне вероятно.
– Тогда искать надо среди психов, – убежденно заявила я.
Один из них встретился мне буквально через час. Я пошла за хлебом в магазин напротив и возле киоска нос к носу столкнулась с мужчиной.
– Анфиса Львовна, – невероятно обрадовался он, при этом мое имя произносил как «Афифа Фофна», а я по совершенно беззубой улыбке с легкостью узнала художника Аркадия Валахова, на выставке которого мы пытались подружиться с Аполлонским.
– Здравствуйте, – не выказывая бурной радости, кивнула я. – Как творчество?
– Нормально. Даже лучше. Продал четыре картины. – О содержании его реплик я скорее догадывалась, потому что для передачи информации он употреблял крайне ограниченное количество звуков, причем лидером среди них был звук «ф».
– Слушайте, вы бы зубы вставили, – не удержалась я. – Молодой мужчина все-таки, а говорите, как баба-яга из мультфильма.
– Я боюсь, – хлопнув ресницами, сказал Валахов и загрустил. Глаза, очень похожие на телячьи, смотрели жалобно, а мне стало стыдно. Я кашлянула и сдуру брякнула:
– Это ж совсем не больно. Вам укол сделают.
– А вы вставляли? – робко спросил он.
– Нет, – испугалась я.
– Поэтому так и говорите. А я вставлял. Лучше б мне ухо отрезали. Как Ван Гогу.
«Не лучше, – подумала я. – Тебе хоть оба уха отрежь, Ван Гогом ты все равно не станешь».
– А кто купил ваши картины? – поспешила я сменить тему.
– Одну Гавриленко. «Натюрморт» помните? – Еще бы не помнить. Внутренности на подносе. Надо бы у Аньки спросить, Гавриленко не из их клиентов? – Две картины купила фирма, как ее… «Светоч», ну и одну Козырев купил, может, слышали о таком?
– Козырев купил у вас картину? – не поверила я.
– Купил, – приосанился Валахов. – «Обнаженную».
Вот это да! «Обнаженная», скажу я вам, в своем роде была вещью замечательной. Представьте: женщина стоит спиной к зрителю, сплетенные руки над головой (то ли связанные, то ли заломленные от невыносимого страдания), по всему телу кровавые гноящиеся рубцы, а возле ног натекшая лужа крови. Причем рубцы выписаны с особой старательностью, а все остальное так паршиво, точно обнаженную женщину рисовал хулиган-второклассник. А теперь скажите: кто ж такое купит? Я с вами полностью согласна: псих.
