решил развить тему, почему, мол, и не прийти. Статья вполне логичный шаг, раз Дидонов в оппозиции к местной власти, а Ольга Сергеевна Рязанцева – представитель этой самой власти. «Дидонову это было невыгодно», – ответила дама. Потом смутно поведала о неких общих делах Дидонова и ее братца, перепугалась и оставила тему. Я попробовал нажать и узнал, что братец ей звонил после выхода статьи и сильно гневался.
– И в тот же день скончался, – кивнула я.
– Что ты говоришь? – ахнул Лукьянов.
– Ага, был сбит машиной, когда спешил на встречу со мной.
– Ну и нравы в вашем городе, из-за поганой статейки человека убили. Если интересно, слушай дальше. Простившись с дамой, я наведался к девчушке, что состряпала статейку.
Я взглянула на него с уважением:
– Вот это размах.
– Ага. Так вот, девчушка утверждает, что пострадала напрасно, задание выследить вас с братцем и отразить сей факт в газете она получила от самой мадам. Та весьма эмоционально внушала своим сотрудникам мысль о том, что газета должна быть острой. Дидонову, похоже, острота в случае с тобой мало понравилась, и он лично звонил ее брату Боре, приносил извинения, только что хвостом не вилял. Обещал всех уволить, в том числе и мадам. Потом Борю сбила машина, гроза утихла, и мадам забыла об угрозах.
Слушая Лукьянова, я непроизвольно хмурилась. Его рассказ отлично вписывался в недавние фантазии Лялина. Похоже, он у нас и вправду провидец. Возможно, я бы развила эту тему, но тут в дверь позвонили. Я пожала плечами, потому что не ждала гостей. Если это Дед, то не вовремя. Впрочем, мы сидим вполне благопристойно, отчего бы коллегам не поужинать вместе?
Я пошла открывать и обнаружила на пороге Колю.
– Заходи, – кивнула я, пропуская его вперед.
– У меня скверные новости, – коротко сообщил он, а я вновь пожала плечами.
– Иных и не жду.
Мы вошли на кухню. При виде Лукьянова Коля слегка растерялся.
– Это дальний родственник, – сказала я. – Из Москвы приехал, а остановиться негде.
– Ага, – обрадовался Лукьянов, – я на вашем рынке апельсинами торгую.
– На самом деле он в командировке, но пусть повыпендривается.
Коля к шуткам не был расположен, сурово посмотрел на меня и сказал:
– Надо поговорить.
Мы прошли в гостиную, оставив Лукьянова на кухне.
– Так что за скверные новости?
– Кто-то видел меня возле Мишкиного дома.
– Что значит видел? Когда, кто? С чего ты это вообще взял?
– Мне позвонили. На работу. Мужской голос спросил: «Вы Спартак?» – я ответил: «Да». Тогда он сказал следующее: «Я знаю о вашей причастности к смерти Дидонова и смогу это доказать».
– Чушь, – фыркнула я. – Ну, был ты возле дома, и что? Я тоже там была. Просто гуляли. А вот почему он связал убийство с тобой и откуда он знает, что Дидонова убили? В новостях этого еще не было.
– Вдруг… – начал Коля, но, заметив мою усмешку, нахмурился. – Он назначил мне встречу. Велел принести деньги. Взамен он вернет улики.
– Какие улики? – разозлилась я.
– Черт его знает. Я ведь был в Мишкиной квартире, вдруг что-то оставил?
– Если оставил, я бы уже знала, не зря битых три часа там торчала.
– Этот тип мог оказаться там раньше милиции.
– Ты что-нибудь потерял? – спросила я с беспокойством. – Паспорт, водительское удостоверение?
– Шутишь…
– Что такого ты мог оставить, что прямо указывало бы на тебя?
– Не знаю, – вздохнул он. При этом Коля казался таким растерянным, едва ли не жалким. Он совсем сейчас не походил на Спартака, от которого млели все дамы.
Я посидела, поскребла затылок и вдруг решила: не худо бы встретиться с шантажистом. Очень может быть, что он неплохо осведомлен об обстоятельствах гибели Дидонова, и, если его хорошо поспрашивать, он не откажется нам рассказать о них.
– Где должна произойти встреча?
– В Никольском переулке, в половине первого ночи.
– И что, он обещал прийти? – усомнилась я.
– Да.
Я взглянула на Колю, шантажист либо величиной с гору, либо псих, это я и заявила вслух.
