– Не знаю.
Все это время Василий Иванович стоял рядом и взирал на нас с интересом.
– Насчет обуви – это хорошо, надо бы ее найти. Еще предложения есть?
– Есть предложение выпить чаю, – вздохнула Женька, и мы пошли на кухню.
Пока закипала вода, я с потерянным видом таращилась в окно и вдруг глухо простонала от неожиданной догадки.
– Ты чего? – испугалась подружка.
– Женя, я дура…
– Ну, что ж теперь…
– Да заткнись ты и послушай. Нам Иван Бородин что сказал?
– Он много чего говорил.
– Про Зеленого охотника. Напрягись. Он сказал, что тот из логова не выйдет, если быть точной, он выразился так: ходить не будет. А почему?
– Почему?
– Вспомни легенду, то есть страшилку эту дурацкую.
Женька сначала поморщилась, злясь на то, что я заставляю ее шевелить мозгами в два часа ночи, затем вытаращила глаза и даже схватилась за сердце.
– Потому что похоронили его голову…
– Ну, конечно.
– Господи, так ты думаешь…
– Разумеется, если Иван так уверен, это значит одно: он эту голову и похоронил.
– Мама моя, так это мы тогда с ним возле мельницы столкнулись? Он с перепугу рюкзак выронил, а когда мы лежали в отключке, стащил его и голову закопал. Неужто он того… голову, то есть… у какого-то приезжего?
– Вряд ли. У Ваньки в мозгах каша… Скорее всего он обнаружил страшную находку и со своей точки зрения вполне логично предположил, что голова принадлежит Зеленому охотнику, и он ее похоронил, чтобы тот наконец угомонился.
– Девчонки, какая еще голова? – насторожился Василий Иванович. Мы с Женькой сообразили, что о голове он ничего не знает, и принялись объяснять. Рассказ наш у участкового вызвал шок. – Ох, как некстати, – закручинился он. – И так в районе обстановка не очень, а теперь с этим охотником нас во всех газетах пропечатают. Ладно бы просто убийство, а тут такое… А эти сукины дети из района где? – чуть не плача, возопил он и ударил ладонью по столу.
Мне его чувства были очень даже понятны. Дядька жизнь прожил, увещевая не скандалить пьяных соседей, следил за тем, чтоб ребятня на мотоциклах по дорогам не гоняла и не крала яблоки из чужих садов. Худшее преступление – драка в клубе по пьяному делу или хищение комбикорма с фермы. И вдруг такое. Журналисты историю состряпают причудливее «Секретных материалов», а Иванычу расхлебывай. За мистику и по шеям надавать могут за милую душу, чтоб другим неповадно было. А тут еще мальчишка несовершеннолетний и не совсем здоровый, скажут, тоже недоглядел…
– Вот что, надо с Иваном поговорить и узнать, где он зарыл голову, – заявила Женька. – Идемте.
– Сейчас? – приподнялся со своего места участковый.
– С Иваном стоит поговорить нам, – сказала я. – Увидев Василия Ивановича, он может испугаться и начнет в молчанку играть. К тому же лучше будет, если кто-то здесь останется и приглядит за постояльцами. Как бы не удрали.
Василий Иванович болезненно поморщился, не зная, что сказать на это, потом махнул рукой:
– Идите. Только поосторожней, мало ли что… В случае опасности кричите громче, – присовокупил он, чем отваги нам не прибавил.
И мы с Женькой понеслись в Липатово. Небо на востоке понемногу светлело, и, если честно, особого страха не было. В доме Августы Поликарповны горел свет, но открыли нам далеко не сразу. Хозяйка выглядела сонной и удивилась нашему приходу.
– Иван дома? – спросила я.
– Пришел. Говорю, где тебя носит, а он плетет всякую околесицу.
– А где он сейчас?
– Спит на терраске. Да зачем он вам?
– Августа Поликарповна, дело важное, Ваня должен помочь следствию…
– Какому следствию? Неужто натворил чего? Так ведь он слабоумный, с него какой спрос…
– Не думаю, что он что-то натворил, но может знать, что здесь происходит. Идемте к нему.
Иван Бородин не спал. Когда мы вошли, приподнялся на локтях и спросил шепотом:
– Видели?
– Видели, Ваня. – Я устроилась рядом с ним на табуретке, Женька присела на краешек кровати, а тетка Августа замерла в дверях, сложив на животе руки. – Он теперь неопасен, так ведь? – продолжила я, очень боясь спугнуть мальчишку. – И это ты спас деревню. Ты закопал его голову?
