– Нет. Нормально вели. Предложили в боулинг съездить, мы и поехали.
– А как они выглядели?
– Я не помню. В машине темно было. У одного, Саши, волосы очень короткие, он почти лысый, это я помню. А больше ничего…
– Может, он шепелявил или у него на руке наколка была? – не унималась я.
– Он таблетки пил, – нахмурилась девочка. – Достал пузырек из кармана и выпил две штуки.
– Что за таблетки?
– Но-шпа. На пузырьке так написано. Саша заметил, что я на него смотрю, и мне таблетки протянул. Но-шпа, говорит, у меня с желудком проблемы. Я и успокоилась, правда но-шпа. Я эти таблетки знаю, мачеха их покупает, они у нас на кухне хранятся, в шкафчике.
Я взглянула на Артема, а тот недовольно поморщился.
– Когда Юля в понедельник не пришла в школу, ты испугалась. Чего?
Теперь девчонка выглядела удивленной.
– Как чего? Если она на звонки не отвечает и в школу не пришла, значит, что-то случилось.
– Что, по-твоему, могло случиться? – не отставала я.
– Но ведь ее до сих пор нет, правда? Значит, они… что-то с ней сделали.
– Необязательно, – покачала я головой. – С тобой они ничего не сделали. Так?
– Так, – судорожно вздохнув, согласилась она.
– Почему, в таком случае, должны были сделать с ней? Может, просто отправились отдыхать втроем? А телефон молчит, потому что подзарядное устройство Юля забыла дома.
– Вы что, с ума сошли? – не выдержала девчонка.
– Я – нет. А вот ты, скорее всего, врешь. И уж точно понятия не имеешь о том, что такое логика. С какой стати им желать Юле зла? Или в их поведении все-таки было нечто, что тебя напугало?
– Я их совсем не помню. И вообще ничего не помню, – заныла она.
– Ты говоришь неправду. По крайней мере, не всю правду. Если ты все расскажешь нам, мы найдем этих парней. Если не расскажешь, тоже найдем, просто времени потратим больше. Ну, так что?
– Я не помню. – Она заплакала так отчаянно, что мне стало жаль ее. – Я ничего не помню…
– Идем, – кивнула я Вешнякову, поняв всю бесполезность дальнейших вопросов.
Ирина ждала нас в холле.
– Она вам что-нибудь рассказала? – бросилась она к нам.
– Совсем немного.
– И вы не знаете, что произошло на самом деле?
– Могу лишь догадываться. Присматривайте за девочкой. Она чего-то боится. Если вдруг ей начнут звонить какие-то люди, обязательно сообщите нам.
– Вы хотите сказать, что Кате может кто-то угрожать?
– Я хочу сказать, – стараясь быть терпеливой, пояснила я, – девочка чего-то боится, возможно, нагоняя от отца, а возможно, чего-то гораздо худшего. Что я могу ответить вам, если она ничего не желает рассказывать?
Вешняков кашлянул, бестолково топчась рядом, буркнул «до свидания» и первым покинул квартиру.
Как только за нами захлопнулась дверь, он обрел дар речи.
– Черт-те что… – сказал он с печалью.
– Ценное замечание, – хмыкнула я. – Нечего сказать, так уж и дальше молчи.
– Раз ты за двоих болтала, чего ж мне соваться? – отмахнулся он. – Девчонка – сущий ребятенок, и то, что здорово она напугана, вполне понятно. Могла, кстати, в самом деле ничего не помнить. Весь вечер водка с пивом, а много ли надо таким пигалицам, чтобы вырубиться?
– Врет она, – в свою очередь сделала я ценное замечание, устраиваясь за рулем. – Может, напугал кто, а может, по собственной инициативе.
– Думаешь, она знает, что случилось с Юлей?
– Думаю, у нее есть причина бояться.
– Беда с тобой, – буркнул Вешняков. – Что ж, будем искать Сашу с Валерой на светлых «Жигулях». У Саши предположительно проблемы с желудком, раз но-шпу жрет. – Вспомнив об этой детали, я нахмурилась. – Не дури, – понаблюдав за мной, изрек Артем. – Твой Александров здесь ни при чем. Знаешь, сколько людей пьют но-шпу? А вот девок у Горбатого моста надо поспрашивать. Может, правда кто-то из тамошних девок их знает.
– Поспрашивай, – согласилась я. – И в боулинг этот самый пошли кого-нибудь, вдруг все-таки заезжали?
– Вот сама и проверь, – начал вредничать он, – а у меня и без того работы по горло, людей не хватает…
