Женька выкатила глаза и вроде бы лишилась дара речи, но ненадолго, потому что спросила:
– Ты что, спятила?
– Почему вдруг спятила? – пожала я плечами. – Просто хочу понять, что там делала старая карга. Ведь не заколку же искала в самом деле.
– И как ты это поймешь? Там обычный коридор, темный, мрачный… одни голые стены. Ты ж видела…
– Что-то должно быть, – возразила я. – Не зря она на полу сидела.
– Может, утром посмотрим? – переминаясь с ноги на ногу, предложила Женька.
– Сейчас, – отрезала я и начала спускаться по лестнице, подружка последовала за мной.
Если Олимпиада и сообщила охране о подозрительном типе в саду, то энергичных действий они предпринимать не стали. По крайней мере, зловещую тишину дома нарушали только наши осторожные шаги. Коридора мы достигли в рекордные сроки, я огляделась и недовольно поморщилась. Женька была права, коридор пуст, и что, собственно, я надеялась тут обнаружить – для меня самой загадка. Впрочем, Олимпиада говорила о какой-то двери… Мы прошли чуть дальше, и тут подружка заявила:
– Решетка.
– Что? – не поняла я.
– Посмотри под ноги. – Я посмотрела. В самом деле, в полу было небольшое отверстие, забранное решеткой. – Здесь она и сидела, – заметила Женька, тревожно оглядываясь. Я опустилась на колени и даже сунула руку между прутьев решетки.
– Похоже на вентиляционную шахту, – сказала я с умным видом, потому что ничего больше в голову не приходило.
– Может, у нее действительно что-то туда упало? – Женька, тревожно оглядываясь, опустилась на корточки рядом со мной. Включила фонарик и направила луч света вниз. Он потерялся в темной глубине, и тут слуха нашего достиг приглушенный стон. – Опять, – пролепетала Женька побелевшими губами, а я легла на пол и приложилась ухом к решетке. Вне всякого сомнения, звук шел оттуда. Мы подождали, но он больше не повторился. – А ведь она тоже слушала, – заявила Женька.
– Кто? – не поняла я.
– Олимпиада, естественно. Что-то в этом колодце есть.
– Он очень глубокий?
– Ты же видела, свет до конца не доходит, правда, фонарик слабенький и батарейки садятся.
– А ведь в дыру вполне можно пролезть, – заявила я.
Женька поспешно ответила:
– Только не сейчас, к подобным экспедициям нужно готовиться. Веревки, нож, бутылка воды и хотя бы газовый баллончик. Ты ж не собираешься прыгать, вниз надо как-то спуститься.
Не слушая Женьку, я подергала решетку. Держалась она на четырех болтах, отвинтить их не проблема, будь у нас плоскогубцы, но, кроме фонарика, который горел подозрительно тускло, у нас ничего не было. Подружка права, к экспедиции надо готовиться.
В крайней досаде я поднялась с колен, решив обследовать коридор, через несколько шагов он плавно поворачивал и заканчивался дверью. Я толкнула ее, и она открылась. Вниз вели каменные ступеньки, фонарь высветил большое помещение, вдоль стен – полки, сплошь заставленные банками, бутылками и прочей тарой, в которой хранилась всевозможная снедь. С такими запасами вполне можно пересидеть длительную осаду.
Слева у стены стояли две огромные винные бочки. Женька, проявив неожиданную отвагу, подошла поближе и открыла кран на одной из них. Тонкой струйкой полилось вино. Рядом стоял кувшин с остатками вина, вторая бочка оказалась пустой. Я села на стул возле бочки и задумалась.
– Где мы находились, когда чуть не столкнулись с охраной?
– А что? – спросила Женька, разглядывая банку с вареньем с наклеенной сбоку бумажкой. На ней от руки было написано: «Абрикосы» – почерк неровный, крупный, точно писал ребенок.
– Пытаюсь сообразить, откуда они шли.
– А это важно?
– Откуда мне знать?
Выбравшись из кладовой, мы немного пробежались и пришли к выводу, что охрана как раз из этой самой кладовой и возвращалась или просто бродила по коридорам, что, в общем-то, маловероятно. Кладовая для них явно предпочтительнее.
– Глупо лезть в эту дыру, – заявила Женька, когда мы наконец вернулись ко мне в комнату. – Она же совсем рядом с кладовкой, а там, где хранятся продукты, должна быть вытяжка, это всякий знает.
– Значит, кладовая и эта самая шахта должны как-то сообщаться? Но мы ничего похожего не нашли.
– Да там все полки заставлены, – возразила Женька. – Ты же видела.
– Видела… Не нравится мне эта шахта. Не зря Олимпиада возле нее сидела. Что-то там есть.
– Хорошо, – кивнула Женька. – Давай в нее заглянем, вот только раздобудем веревку.
Мы наметили план кампании. И хотя я принимала в этом самое деятельное участие, но при мысли, что в самом деле придется спускаться в шахту, мне делалось нехорошо.
