– Что-то я не понимаю…
– И понимать нечего, кладовая была пустая, я это собственными глазами видела, и вдруг их черт откуда-то вынес.
– Ты хочешь сказать, что там есть ход? – наконец дошло до меня.
– Конечно. Вопрос, куда он ведет и откуда. И почему охрана по ночам так любит проводить время в кладовой? Там надо все как следует осмотреть.
– Мы же смотрели.
– Смотрели. Но теперь, когда мы знаем наверняка… должен быть ход. Если учесть, что у Левушки с мозгами проблемы, он может быть замаскирован. Какое-нибудь хитрое приспособление, стеночка отодвигается…
– Хорошо, – согласно кивнула я. – Будем искать. Только не сегодня. Сегодня я уже ни на что не способна.
Я раскинула руки и зажмурилась, но Женька погнала меня в ванную, сама за это время расстелила постель, ночевать она опять осталась у меня.
Не успели мы лечь, как за окном послышался какой-то шорох. Напуганная предыдущими приключениями, я вскочила, чтобы закрыть окно, тут занавеска отодвинулась, и я увидела Руслана с розой в зубах.
– Привет, – сказал он, устроившись на подоконнике, всучил мне розу и предложил со вздохом: – Давай мириться. Ужасно глупо все получилось.
– Как ты сюда забрался? – ахнула я, выглядывая в окно.
– По водосточной трубе, естественно.
– Ты спятил.
– Нет. Я влюблен. А влюбленному положено совершать безумства. Ты меня простила?
– Не знаю.
– Да или нет?
– Простила, – торопливо кивнула я.
– Слава богу, а то я собрался прыгать. – Руслан схватил меня за руку и притянул к себе, а Женька громко кашлянула. – Евгения Петровна? – удивился он. – Не ожидал вас здесь увидеть.
– Я вас тоже.
– Ну что ж, – едва сдерживая смех, сказал Руслан. – Спокойной ночи. – Я ухватила его за рубашку и сказала:
– Топай через дверь. Я не хочу, чтобы ты свернул себе шею.
Руслан прошел к двери, сделал ручкой и исчез, а я заперла за ним дверь.
– А вот скажи, Анфиса, – разглядывая потолок, начала Женька, когда я наконец устроилась рядом с ней. – Не будь ты замужем, ведь непременно бы клюнула.
– Не знаю, что ты имеешь в виду, – фыркнула я.
– Не что, а кого. Руслана, моя радость, Руслана. Ведь ясно, что сволочь, но умеет, подлец, себя подать.
– Обаяние зла, – сказала я, зевая во весь рот. – Сильный характер всегда производит впечатление, даже если это дерьмовый характер. Только сказать по чести, я бы на него не клюнула, даже будучи совершенно свободной.
– Это почему же?
– У него нутро бандитское. Кстати, чем он занимается, мы так и не узнали. Большой друг Льва Николаевича. Это что вообще такое? Говорю тебе, он бандит. А что может быть интересного в бандите?
– Ну, ты не права… Каждый человек чем-то интересен. А бандиты… Я тут забавную штуку вычитала. Один умник утверждает, что наши бандюги – последние романтики ушедшего тысячелетия.
– А у этого умника постоянное место прописки не на улице Фрунзе, где у нас сумасшедший дом?
– Нет, он в другом городе живет.
– Но это еще не значит, что не в сумасшедшем доме.
– Не значит, – согласилась Женька. – Только ты не перебивай, а послушай, в любом утверждении есть доля истины.
– Слушаю, – кивнула я, потому что спать мне не хотелось, опять же было интересно, за какие уши Женька бандитов притянет к романтикам, даже для ее хитроумия задача эта не по силам. Но насчет Женькиного хитроумия я, как оказалось, дала маху, очень даже можно притянуть, было бы желание.
– Попробуем провести параллель между ними и странствующими рыцарями. Этим-то в романтизме не откажешь.
– Допустим, только мне о странствующих рыцарях мало что известно. Убивали драконов и спасали прекрасных дам… Ах да, еще турниры в их честь устраивали. Ну, турниры – это от безделья, дамам стоило проявить благоразумие, тогда и в передряги, глядишь бы, не попадали, а вот драконов жалко. К несчастью, «Гринпис» в то время себя еще не проявил.
– Вот-вот, рыцари эти – темные лошадки. Страсть к большим дорогам выглядит весьма подозрительно. И кое-какое внешнее сходство с нашими братишками прямо-таки бросается в глаза. Начнем с простого, – принялась загибать пальцы подружка. – К примеру, золотые украшения, которые ребята так любят и над
