– Лев Николаевич?
– Ты что, спятила?
– Тогда где он?
Мы осмотрели комнату, ванную, заглянули в туалет, а также в шкафы и под кровать, клацая зубами от ужаса и каждую минуту ожидая, что откуда-нибудь на нас вывалится труп. Но Льва Николаевича ни живого, ни мертвого так и не обнаружили.
– Я ничего не понимаю, – жалобно сказала Женька. – Надо позвать охрану. Где эти лоботрясы?
Мы бросились в коридор, спустились на первый этаж и вскоре стучали в комнату охраны. Женька треснула по двери кулаком, дверь открылась, а мы… замерли как вкопанные. Четверо парней лежали кто где в самых невероятных позах.
– Мама моя, – ахнула Женька, а я вновь приготовилась орать, но вдруг передумала – один из парней отчетливо храпел. Я бросилась к тому, что спал за столом, уронив голову в тарелку с виноградом. Парень дышал спокойно и ровно. – Он спит? – обалдела Женька.
– Спит, – кивнула я. Остальные трое тоже спали, но радость наша оказалась преждевременной: просыпаться все четверо упорно не желали, единственное, чего мы добились, тормоша их, обливая водой и крича в ухо «подъем!», это невнятного бормотания.
– Им дали снотворное, – проявила Женька чудеса сообразительности.
– Надо вызвать врача, – запаниковала я. – Обычное снотворное так не действует.
Мы уложили парней на диваны, чтоб им удобнее было спать, потратив на это остаток сил.
– Нам нужен телефон, – сказала я. – Сообщить в милицию, вызвать «Скорую», а еще надо узнать, что с Олимпиадой и Мстиславом.
Мы кинулись в холл.
– Идем через правое крыло, – шепнула Женька. – Так быстрее получится. – Свернув, мы прошли метров пять и услышали странный шорох. – Что это? – ахнула подружка.
– Не знаю, – ответила я, сползая на пол. Женькин взгляд метнулся вдоль стен – как на грех, ни одной скульптуры.
– Это в том коридоре, – с легким заиканием сказала она, устраиваясь рядом.
Мы вжались в стену и стали ждать. Сначала увидели тень, огромную и жуткую, она походила на гигантскую крысу, кто-то шел, ссутулившись и что-то волоча за собой. Женька вцепилась в мою руку и даже не чувствовала, что ногтями поранила мне кожу, я, правда, тоже не чувствовала… Шаги, вновь этот странный шорох, а потом в коридоре, расположенном перпендикулярно тому, где ждали мы, появилась Олимпиада. Она шла, перегнувшись вперед, сначала мы увидели чьи-то ноги, торчащие у нее из подмышек, а затем голубую пижаму и наконец… Льва Николаевича. Проклятая ведьма волокла его по коридору, ухватив за ноги.
Голова Льва Николаевича время от времени постукивала по полу, руки были раскинуты в стороны. Видение через мгновение исчезло, но и его было достаточно, чтобы спятить.
– Мне требуется помощь психиатра, – жалобно сказала я. Женька на четвереньках устремилась к коридору, в котором скрылась Олимпиада, но я поймала ее за ногу. – Куда?
– Должны же мы…
– Телефон. Ведьма спятила, я боюсь, она разорвет нас на части.
– Или превратит в лягушек, – подсказала Женька, хоть она и храбрилась, но выглядела паршиво, лоб потный, глаза горят, физиономия белая, а губы синие.
– Телефон, – напомнила я, и мы, стараясь не производить лишнего шума, рванули в холл.
Путь наш лежал мимо комнаты Мстислава, и Женька вспомнила об адвокате.
– Надо проверить, жив ли он, – сказала подружка, принялась колотить в дверь и завопила: – Мстислав, ты жив? Ответь, пожалуйста. Тут черт-те что творится.
Он не отвечал, Женька пнула дверь ногой один раз, потом еще несколько, в конце концов что-то треснуло и дверь открылась. В комнате было темно, я щелкнула выключателем и огляделась. Одеяло валяется на полу, рядом открытый чемодан, какие-то вещи, но Мстислава нигде нет.
– Ванная, – догадалась Женька, но и там было пусто.
– Где же он? – растерялась я. – Комната была заперта изнутри.
Мы замерли, прислушиваясь. За моей спиной что-то тоненько звенело. Женька решительно подошла к шкафу и распахнула дверцу. Мстислав сидел на корточках и выстукивал зубами «Марсельезу».
– Вперед, дети Отчизны! – ошалело пробормотала Женька, большой любитель всего французского, уловив знакомый мотивчик. Мстислав поднял на нас глаза и деловито сообщил:
– Я невменяем.
– Мы тоже, – согласно кивнула подружка. – Вылазь из шкафа.
– Нет. Говорю, я невменяем, и оставьте меня в покое.
– А ну вылазь, гад, – рявкнула Женька, ухватила Мстислава за плечо, да еще пинка отвесила. – Охрана – твоя работа?
– Я действовал в состоянии аффекта, – с младенческой улыбкой сказал он.
– Чем ты их траванул?
– Я невменяем, сколько раз повторять?
