Дома я провела ревизию своего гардероба, выбрала белый костюм с красной розой в петлице, натянула красные ботфорты и скроила рожу своему отражению в зеркале. Сашка наблюдал за всем этим с величайшим интересом, наверное, тоже прикидывал, чего ему следует ждать от жизни при таком раскладе. В общем, два условия я выполнила, а на третье решила наплевать и взяла Сашку с собой. Я в красных ботфортах, а он дома? Да он мне такого ни в жизнь не простит. Правда, из своей сумки он перекочевал в мою, красную. Пробовал возражать и даже кусаться, но, будучи поставлен перед фактом: либо в сумку лезть, либо телик смотреть, – вздохнул и полез в сумку.
Через пятнадцать минут я была во «Фламинго», умудрившись прийти раньше намеченного времени. К моему удивлению Дед уже сидел за столом и читал газету. В небольшом зале он был один, если не считать официанток, которые толпились возле двери в состоянии, близком к помешательству.
– Он не кусается, – сказала я им, имея в виду Деда.
– Мы знаем. Хорошая собачка. Ему миску принести?
– Мы не поняли друг друга, – констатировала я, отказавшись от миски. Дед, будучи на редкость консервативным, не придет в восторг, обедая с моей собакой за одним столом.
Дед оторвался от чтения, перевел взгляд на меня и, поспешно сложив газету, поднялся.
– Рад тебя видеть, – сказал он совершенно серьезно, но этого ему показалось мало, и он добавил: – Господи, какая ты красивая.
– Это тряпки, – пожала я плечами. – А я все та же.
– Мне нравятся твои красивые тряпки, – кивнул он, помогая мне устроиться за столом. – Ты бы сделала мне большое одолжение, если б больше внимания уделяла своим нарядам.
– Ничего себе, – развеселилась я. – Я-то думала, что работаю на тебя.
– Одно другому не мешает. Я заказал по бокалу мартини, мне еще сегодня предстоит масса дел.
– Сколько у нас времени?
– Час-полтора.
– Отлично, сможем поесть спокойно.
– Выпусти пса из сумки, к твоим чудачествам здесь привыкли.
– Я больше думала о тебе, когда его запихивала туда.
– Лучше бы ты подумала о нем и оставила дома. Что за страсть везде таскать с собой это богопротивное существо, – поморщился Дед.
– Все существа одинаково им любимы, это ведь его творение, – вступилась я за Сашку.
– При чем тут господь? Это чокнутые англичане, господу в голову бы не пришло создать такую нелепость.
– Прекрати, он же все понимает.
– Это собака. А ты тихо сходишь с ума и относишься к нему, как к… – Он замолчал.
– Наверное, в прошлой жизни я была таксой, – погрустнела я. – Не говори гадостей о моей собаке, ладно?
– Он самый умный, самый красивый, я бы хотел иметь такого внука. Годится? – спросил Дед.
– Он еще и талантливый.
– Неудивительно. Есть в кого.
– Скажи на милость, почему так: мы с тобой близкие люди и каждый раз непременно говорим друг другу гадости, – посетовала я.
– Я проникся, – кивнул Дед. – А теперь кончай маскарад и просто скажи, что тебе надо.
«А почему бы и нет?» – подумала я и в самом деле сказала:
– Сегодня Ларионов встречался с Тагаевым.
Дед нахмурился, откинулся на спинку стула и посмотрел на меня с большим неудовольствием.
– Ты что, следила за ним?
– Я всегда считала его гнидой.
– Я тоже невысокого мнения о твоих друзьях.
– А он твой друг? – не осталась я в долгу.
– Он начальник моей охраны. А ты спятила. – Он схватил салфетку, но тут же в досаде бросил ее. – Кто-нибудь еще знает?
– Только я.
– Немедленно прекрати это. Оставь Ларионова в покое.
– Игорь, – сказала я. – Очень скверно чувствовать себя пешкой в чужой игре. Было бы здорово, если бы ты намекнул…
– Я сказал достаточно. Оставь Ларионова в покое.
– Допустим. Что дальше?
– Забудь о том, что ты видела. – Он стиснул мне пальцы, потом разжал руку и погладил мою ладонь. –
