Лукьянов устроился на стуле рядом и похлопал меня по руке.
– Ты спи. Тебе больше спать надо.
– Почему ты здесь? – все-таки спросила я, скатываясь в беспамятство.
– Потом, все потом объясню.
Моя первая победа: я смогла поднять голову с подушки. В ушах стоял звон, точно комар надоедливо пищал, но на сей раз мысли не путались, и я знала: я – это я, лежу в больнице, где-то здесь Лукьянов. Тут, кстати, и он появился. Вошел в палату, с бутылкой кефира в руке. Прихлебывая кефир, подмигнул:
– Ты меня радуешь.
– Расскажи мне об этом, чтобы и я порадовалась.
– Ребра срастаются, синяки и ссадины принимают сносный вид, внутренние органы в относительном порядке.
– Что это за больница?
– Обычная больница, – пожал он плечами.
– Тебе не опасно находиться здесь?
– Как мило, что ты думаешь о моей безопасности, – засмеялся он.
– Кто-нибудь знает, что я здесь?
– Я. – Он улыбнулся и опять подмигнул.
– Ясно. Моя собака…
– С ней полный порядок. Я послал твоей Ритке сообщение, чтобы она позаботилась о ней. У Деда есть ключи от твоей квартиры, значит, зверь в любящих руках.
– А остальным приходится лишь догадываться, где я и что со мной?
– Остальные вообще кошмарная публика, – скроив смешную рожицу, заметил он.
– Значит, это обычная больница, – вздохнула я. – И в обычной больнице до сих пор не поинтересовались…
– Я немного слукавил. Это частная клиника, владелец ее мой большой приятель. Ты с ним виделась. Отличный врач. Я объяснил ему: о том, что ты здесь, знать никто не должен, иначе все его труды по вытаскиванию тебя с того света пойдут насмарку. Учитывая то, в каком ты состоянии находилась, он мне охотно поверил. О причинах такой немилости к тебе некоторых граждан спрашивать не стал, потому что умный парень. А умным парням хорошо известно: меньше знаешь – крепче спишь.
– Как я здесь оказалась?
– О, это долгая история.
– Расскажи. Как ты меня нашел?
– Собственно, я все время был рядом. Во время последней нашей встречи ты вела себя как стойкий оловянный солдатик. Я голову ломал над причиной твоей необыкновенной твердости, пока не увидел, как ты выходишь из поликлиники. Я тоже туда заглянул, полистал твою медицинскую карточку, и причина стала понятна. Как у большинства неразумных баб, у тебя извращенное понятие о долге. Ты решила, раз ребенок от Тагаева, ты должна остаться с ним. Ну, и что хорошего из этого вышло? Кажется, он совсем не впечатлился этим известием. Или ты ему так и не сказала?
– Он не впечатлился, – кивнула я.
– Разумный человек, – кивнул Саша. – Он знает, что ребенок вовсе не залог долгой и счастливой жизни.
– О счастливой жизни ты знаешь все, – усмехнулась я. – Чего ж тогда опять здесь?
– Жизнь без тебя не имеет смысла, – засмеялся он. – А потом… твой Тагаев меня очень раздражал, мне совершенно ясно, пока он жив, твое увлечение романтическими бреднями будет продолжаться долго. А я терпеть не могу долго ждать. Это нагоняет тоску.
– И ты придумал эту аферу, чтобы от него избавиться?
Он опять засмеялся.
– Неплохой был план, – пожал он плечами, внезапно оборвав смех. – Главное, что ты никогда бы не связала его смерть со мной, что избавило бы тебя от глубоких душевных переживаний.
– Банкнота – твоя идея?
– Нет. Все эти шпионские страсти не по мне. И я не хотел, чтобы ты имела хоть какое-то к этому отношение. Но… все предусмотреть невозможно, оттого я был неприятно удивлен, обнаружив тебя у Абрамова. В отличие от него я не питал иллюзий, что ты заглянула к нему случайно. После твоего визита прятаться стало бессмысленно.
– Тебя не было в комнате ночного клуба.
– Меня там и не должно было быть, в тот момент я обсуждал насущные вопросы с Валей.
– Как ты умудрился заварить всю эту кашу?
Он взглянул, вроде бы удивляясь вопросу, выходило, что я усомнилась в его талантах.
– Очень просто. Абрамов мой старый знакомый, толстяк Тарасов тоже, правда, они об этом не догадывались. Вот я и подумал, не худо бы их свести вместе. Абрамов давно и плодотворно сотрудничал с Каримовым. Тарасову нужно было одно, Каримову другое, и оба остро нуждались друг в друге. Вот я и помог
