лишних глаз не помешают.
— В-третьих, — продолжил Вадковский, — он же псевдоноогенный. Нет тут никого.
Оттолкнувшись ногой, закрутился в кресле.
— СКАДа точно нет, — сказал Трайнис с недоумением. Кивнул на черный квадрат со схемой орбиты: — Следящих спутников я не вижу.
Корабль со скоростью ленивой кобылы опускался в центр желтой поляны в полукольце низких мшисто- зеленых гор. Показалось, корабль садится в море спелой ржи. Участок для посадки скорректировал анализатор. Здесь был надежный скальный выход с тонким слоем почвы. Желтыми оказались цветы, блестящими лепестками напоминавшие гигантские лютики, правда со странной осевой симметрией лепестков.
— Вообще-то все в норме, — сказал Лядов.
— Вроде бы так, — согласился Вадковский. — Красиво.
Трайнис молчал. Густота разлившегося внизу моря «лютиков» была невероятной. Росли они так плотно, что стеблей и листьев видно не было. Сплошь желтые волны.
— Мы не слышали, чтобы какая-нибудь экспедиция пострадала на Камее. Правда, Слава? — сказал Вадковский.
Лядов кивнул.
— Мы вообще никогда не слышали о Камее, — возразил Трайнис.
— Тем более, — сказал Вадковский. — Значит, ничего особенного здесь не случалось.
— Не случалось, но начало вдруг случаться 29 лет назад, если верить каталогу.
Опоры корабля вжали в скалу плотную желтую массу.
Лядову показалось, что он слышит неприятный влажный скрип спрессованных лепестков. Он зажмурился. Но внешний звук был отключен. Показалось.
— Приехали, — сказал Трайнис.
— С приездом, — поздравил Вадковский. — Капитан, прошу выдать мне бревно и коловорот.
— Зачем это?
— Буду столбить планету.
— Боевая — готовность час, — сказал Трайнис. — Чуть что — взлетаем.
— Ну зачем час? — заныл Вадковский. — Ты посмотри какая тишь. Давай полчаса. Чуть что — остаемся.
— Полчаса, — подумав, согласился Трайнис. — И не спорь.
— Вот и хорошо, — улыбнулся Роман и занялся круговым обзором. — Давайте пустим зонд.
— Никаких зондов, — строго сказал Трайнис.
Он сидел с каменной спиной, держа руки на сенсорах управления, и не сводил глаз с картинки, где была вся поляна и корабль сверху, развернутая лента круговой панорамы, некоторые увеличенные ее участки.
Лядов сидел, поставив локти на пульт, упершись подбородком в сплетенные пальцы. Смотрел он на цветы, низкие скалы, стену леса за скалами, но видел, кажется, что-то свое — слишком неподвижным был взгляд. С отцом он посещал миры куда более экзотические, и, похоже, не удивить его было мирным пейзажем землеподобной, хотя и неизвестной, планеты.
Вадковский своей камерой шарил во всевозможных направлениях, давал максимальное увеличение по горизонту. Потом стал разглядывать небо.
— Пусто.
Длинная лента панорамного экрана абстрактно голубела, когда Трайнис сказал:
— Полчаса прошло. Выходим.
Вадковский подскочил и оказался в дверях рубки первым, нетерпеливо оглядываясь. Лядов и Трайнис развернулись к нему в креслах.
— Секундочку, — сказал Гинтас. — Хотя снаружи все в порядке — выходим через тамбур.
Вадковскому пришлось возвращаться через всю рубку и замыкать шествие к красно-желтой двери «боевого» выхода.
— Давай без амуниции, — попросил Лядов. — Здесь почти Земля.
— Ладно, — смягчился Трайнис. Нацепил на руку дистанционный командирский пульт, еще раз глянул на экраны и вышел первым.
Трехстворчатый тамбур, применявшийся для выходов на небезопасные планеты, выпустил их на площадку с поручнями, нависшую над поляной. Завертели головами по сторонам. Осторожно принюхались — неистребимый рефлекс первооткрывателей. Воздух был чистый, узнаваемо ничем не пах, но витало вокруг что-то неуловимо чужое. Это казалось естественным. Вадковский тут же перегнулся через поручень. Трайнис схватил его за пояс и молча потянул назад.
— Не будем терять времени. — Трайнис рывком поднес к носу пульт на запястье и пробормотал несколько слов. Все трое, щурясь, посмотрели вверх. Вершина корабля раскрыла черный зев, и оплывше- зализанная туша глайдера опустилась перед ними. Блистер, втягиваясь в себя, съеживаясь, отъехал к корме, открывая внутренности кабины.
— Кто поведет? — с надеждой спросил Вадковский.
— Я, — сказал Трайнис, перешагивая низкий бортик и опускаясь в кресло.
Они отлетели метров на пятьсот, когда Вадковский попросил остановиться. Машина замерла высоко над кронами деревьев. Зеленый сплошной ковер с темными низинами, лысоватыми холмами и редкими прорвавшимися скалами убегал к горизонту.
— Ну, что? — Трайнис не отрывался от экрана локатора. Потом посмотрел на Вадковского. Тот стоял, упершись лбом в колпак кабины и смотрел назад. Трайнис оглянулся. Корабль был отсюда еле виден. Он напоминал сложно ограненную пирамидку из оникса на дне желтого с серо-зеленой каймой кратера.
— Давайте пустим зонд, — предложил Вадковский. — Смотри какой абсурд: огромному вездеходу с экипажем можно, а маленькому зонду — нет.
— Зонд эту планету за два часа облетит, — сказал Трайнис.
— Вот и хорошо.
— На фоне тихоходного вездехода зонд вызывает пугающие ассоциации.
— У кого? Где ты видишь местный разум? Верь приборам, Гинтас. Если бы не эта фраза в отчете... И потом — вообще-то тебе это должно быть более известно, чем мне — если на планете обнаружены признаки разумной жизни, то на орбите немедленно появляются охранные спутники СКАД. Можно даже сказать, что спутники СКАД на орбите — признак наличия разума на планете. Нам просто не дали бы высадиться. А феномен — он и есть феномен: раз в сто лет случился — сто следующих опять тихо. Отсутствие следящих спутников объясняется тем, что раз феномены эти «псевдо», они, выходит, абсолютно бессмысленные, всех уже достали и ни кому не нужны.
— Ну хорошо, — сказал Трайнис. — Во всяком случае, это действительно интересно.
— Все время тебя приходиться уламывать! — возмутился Вадковский.
— Не меня, — возразил Трайнис спокойно. — Без меня знаете где бы мы все уже были?
Вадковский включил задний обзор и дал увеличение на корабль.
— Ну? — Он взглянул на Трайниса. — Впрочем, давай я сам. Глайдер, связь с кораблем. На корабле! Приготовиться к запуску зонда. Высота двести метров, по меридиану — пошел!
Удлиненный черный трехметровый кристалл выплыл из вершины корабля, всплыл в воздухе на несколько метров, прицеливаясь, и вдруг исчез. Лишь через секунду Вадковский осознал, что заметил рванувшееся по восходящей темное тело. Он посмотрел сквозь колпак кабины — небо было чистым.
— Отлично, поехали, — сказал Роман.
Глайдер заскользил над монотонно зелеными зарослями. Вадковский некоторое время смотрел в одну точку за борт, и ему начало казаться, что под ними беззвучно проносятся зеленые волны океана. Заросли оживлялись огромными пятнами невероятно интенсивных по яркости цветов — желтых, красных, голубых, фиолетовых, — словно кто-то громадный, от чьих подошв зацветает земля, прошагал по планете. Цветные пятна располагались на вершинах совсем полысевших холмов, пробивших монолитное тело чащи, либо на дне колодцепо-добных полян, которые внезапно открывались на миг, когда глайдер проносился над ними. Впрочем, не реже цветных мелькали и невзрачные пятна — тускло-серые, блестящие антрацитом воронова
