Внутренний голос
А ты не предвидел? не знал? Не ждал м войну, и смуту? Из двух величайших зол Не выбрал ли все-таки это? Взвизги, истошный вой. Поножовщина.
Девушка и Молодой интеллигент из крипты — теперь Сотрудник Экклезиаста — пробираются между бараками.
Девушка
Он говорит, что сейчас — герой, Кто нянчит детей и подростков. Но ведь и у взрослых остался порой От личности — только остов. Кто мог бы в ребят наследье веков И правду внедрять, изведав Кругом — визг женщин, мат стариков, Стеклянный взор людоедов? Нет, в самую гущу! к подонкам! в шпану! Я только об этом стражду: Внушать им отвращенье ко дну, Будить духовную жажду! Девушка убыстряет шаг.
Сотрудник Экклезиаста
Каждый по-своему чувствует долг. Я — соберу ребят. Но страшно за вас: щупальца Велг Замучат вас, затеребят. Девушка
Пускай. Моя путеводная нить Не оборвется при спуске. Волка бояться — в лес не ходить, Любят говаривать русские. Сотрудник Экклезиаста сворачивает к кострам, у которых греются бездомные дети. Девушка — к бараку; сквозь его закрытую дверь слышится треньканье балалайки. Когда Девушка распахивает ее, входя, вырывается пронзительный речитатив частушки:
…Мой миленок хоть не лает, А устроен, как урод: По-людски он не желает, А желает только… Дверь захлопывается.
На улице появляется процессия кающихся.
Идущий впереди, прикрыв лицо руками
…Наш преступный зов витийственный К новым войнам, новым винам, Клич борьбы братоубийственной — Хор
— Господи, прости нам! Идущий впереди
День победы, тьму и блеск его, Посвист вьюги по руинам, Жар напалма в очи детские — Хор
— Господи! Прости нам! В промежутках пения — из барака, где скрылась Девушка, доносится ее голос, но слов разобрать невозможно.
Идущий впереди
Сил — поднять наш искупительный Крест забот о стане вражьем,
