— Махнуть бы солнышку! Но солнца нет и в помине: ночь еще только приближается к перелому.
Голоса отобранных, уже восходящих на корабль, сразу изменившихся до неузнаваемости, глухо доносятся издалека
Куда нас помчит по чугунным валам злой шторм? Где будем распутывать, где доплетем сеть карм? Где будем искать мы, как свора рабов, наш корм? Без крова, без духа, без тел, без гробов, без урн?.. Нам в души, на корни слабеющих сил уж льет Нимб тускло-лиловых, подземных светил свой яд… Ветер с океана усиливается. В его порывах слышны Голоса
Вой, вей, ветр взвеивающийся! Плачь, плачь, дух жалующийся! Рой хлябь волн рушащихся, Мчи вдаль гроб взбрасывающийся!!! Еле слышное пение в глубине катакомб
Малых сих, не снесших бремени, Поглощаемых могилой, Всех, растленных князем времени, Господи, помилуй! Малых сил, в огне истаивающих, Всех, гонимых адской силой, По морям кромешным плавающих, Господи, помилуй! Голоса в ветре
Наг сонм душ выкорчеванных, Вниз, в мрак Дна выброшенных… Слеп наш шаг сдавливающий. Дик наш стон вскрикивающий… Неизвестный и Прозревающий, тихо пробираясь к городской окраине:
Неизвестный
Кажется мне, что я видел когда-то Родину черного корабля: Траурных лун, не знавших заката, Свет на пурпуровые поля; Медных морей глухое рыданье, Мертвых хребтов мерную дрожь; Геометрически-голые зданья, Точно высокоумный чертеж… Прозревающий
